Хороший братец – мертвый братец

– Иди, – распорядился Матвей отрешенно, раздумывая, случайность ли произошла или Магардон постарался. Спрашивать у беса он благоразумно не осмелился.

Странное, однако, сложилось к нему отношение у обитателей Березовки. Богатые и сильные боялись его, а сирые и убогие стали вдруг видеть в нем благородного разбойника, защитника слабых.

Приходила, скажем, бабка Марья, просила:

– Матвей Корнеич, окороти соседей. Песик ихний, Валерка, хорошая собачка, но лает, скотина, всю ночь напролет. Ни на минутку не смолкает, а я всю ночь глаз не смыкаю. Ты помоги, чтоб мне хоть немного выспаться.

Матвей кивает важно:

– Разберусь.

Назавтра старушка прибегает к нему радостная.

– Здорово, баб Маш, – приветствует ее Матвей. – Как спалось? Собачка не донимала?

– Ась? – кричит старушка. – Бормочешь, ни слова не разобрать. Пришла спасибо сказать. Не знаю как, а заставил ты проклятого пса замолчать. За всю ночь ни разу не гавкнул. Я вот яичек принесла поблагодарить.

– Лишнее это, – скромничает Матвей. – Всегда рад услужить.

– Громче говори! – сердится старушка. – Я чего-то слышать стала плоховато…

На самом деле бабка Марья глуха теперь как пень.

Помог Матвей и Никите Кожемякову. Тот жаловался на соседа: пока Никита ездил на заработки и жену с собой прихватил, сосед передвинул забор меж их участками, прихватив метр с гаком чужой земли.

– Вернет на место как миленький, – пообещал Матвей.

И вернул. Сосед трудился всю ночь, и на следующее утро забор располагался на законном месте. Днем к Кожемякову явился участковый.

– Поступил сигнал, что вы на своем участке незаконно культивируете наркосодержащие растения.

– Клевета! – запротестовал Никита. – Капусту и огурцы никто не запрещал.

– Капусту сажать можно, – согласился участковый. – Однако тут у вас не капуста, а конопля, – он указал на тянущуюся вдоль восстановленного забора широкую полосу густых веселых кустиков.

Никита еще не вникал, что за трава, а если бы пригляделся, вряд ли отличил бы запретную коноплю от обычной.

– Это Васька, сосед, посадил! – закричал он в отчаянии. – Он же и стукнул, зараза.

– Странно у вас получается, – сказал участковый. – Выходит, сосед трудился на вашей земле, а вы о том понятия не имели.

– Забор! – закричал Никита. – Он забор перенес.

– Понятно, – сказал участковый. – Не только на продажу выращиваете в крупном размере, но и сами употребляете. Будем составлять протокол…

В понятые позвали соседа, злодея Ваську, что было для Никиты нестерпимо обидно.

С вовсе абсурдной просьбой пришла Светлана Никаноровна Лепехина, престарелая интеллигентная дама, в далеком прошлом работавшая лаборанткой на Станции, да так и осевшая в Березовке.

– Видите ли, Матвей Корнеевич, я в немалом затруднении, – начала она слегка жеманно, – мой банник, кажется, сошел с ума.

– Банщик, что ли? – прервал Матвей, вообразив себе невесть что.

– Ах, Матвей Корнеевич, мне не до шуток, – кротко укорила его дама. – Не знаю, чем я его обидела, но он не пускает меня в баню. Пинает, щиплет, говорит непристойности. Мне и раньше-то приходилось нелегко. Вообразите сами, каково это – мыться в костюме Евы под взглядом безобразного старичка. Конечно, он себе никаких вольностей не позволял, только зыркал то из-под печки, то с верхнего полка. Что мне было делать? Без бани-то у нас, сами знаете, никак. Не на кухне же в лохани, как курица, плескаться.

Матвей немного ошалел:

– Бабушка рассказывала, я думал, это просто сказки. Нам в школе объясняли, что нет никаких леших, домовых, банников. Лично я в жизни ни одного не встретил.

– Я слышала, говорят… – дама осеклась.

Вежливая. Ей бы прямо выложить, что не Матвею с его бесами строить из себя ученого фольклориста. Он и сам понял, что ляпнул глупость.

– От меня что хотите? – спросил грубо.

– Вы бы как-нибудь его приструнили.

– Попробую, – сказал Матвей, – но не ручаюсь.

Сказал неопределенно только затем, чтобы загладить оплошность. Бесы щелкали доморощенную нечисть как семечки. Щелкнули и банника, но радости престарелой даме его исчезновение не принесло. Откуда-то выскочило банное потомство: с десяток банчат, которые по младости и безбашенности вели себя гораздо паскуднее, чем папаша. Хоть дверь в баню заколачивай, чтоб не вырвались на волю. Так надо же, чтоб в это время приехали к бабушке взрослые внуки и внучка погостить на свежем воздухе.

– Бабушка, мы баньку истопим, с дороги попаримся.

Престарелая дама всполошилась.

– В баню не ходите. Там такое творится – жуть.

Внуки и внучка, само собой, бросились в баню, а банчата, само собой, сразу же попрятались: кто под полок, кто в печь, а кто шайкой накрылся.

– Бабушка, никого там нет.

Она и расскажи им всю эпопею. Внуки и внучка переглянулись – как же оставить бедную бабушку в таком состоянии одну, без присмотра. По пути домой завезли престарелую даму в Район, в психиатрическое отделение на вечное поселение.