Хороший братец – мертвый братец

– Я его с первого взгляда узнала, но на всякий случай решила провериться. Спросила у продавца: «Какого он возраста?» – «Сейчас проверим». – Достал бумажку, сертификат, прочитал вслух. Я посчитала: родился он как раз через сорок один день после смерти Фимы. Сорок дней душа пробыла в бардо. Он это, он! И тут меня осенило: не зря он именно в этом магазине рядом с моим домом оказался! Не случайность это. Нам суждено было вновь встретиться… Связь между нами очень сильная. Еще бы… Ты ведь помнишь, как мы расстались, – столько осталось недоговоренного, столько взаимных обид и претензий, что не могли мы просто так расстаться… И знаешь, Марина, почему я окончательно убедилась? Там, в «Лапусике», он меня игнорировал. Была у него такая мерзкая повадка – делать вид, будто меня не замечает. Ничуть не изменился. Знаю эту его подлую манеру…

Она начала заводиться, но вовремя остановилась.

– Алле, Марина, ты слушаешь? Ну, в общем, купила я его. Теперь он опять дома.

Я не выдержала.

– Ну и дура!

Это не потому, что верит в переселение душ. Здесь я ей не судья – каждый сходит с ума по-своему. Полина, та слегка свихнулась на восточных учениях. Ну, сами знаете – йога, Саи Баба, мандалы всякие, благовония, пранаяма, харикришна, хотя в общем я особо не вникала. А после смерти мужа она стала носиться с идеей о том, что ее Фимка в скором времени вновь возродится в новом теле и они обязательно встретятся. Причем очень скоро. Ладно, я не возражаю, пусть возрождается, если подруге так хочется. Но ей-то с этого какая радость? Я втолковываю: «Ты о его возрасте подумала? Вначале твой Фимка без малого год в мамкином пузе проведет сперматозоидом и на свет появится не молодым мужиком, а младенчиком. И у него, между прочим, своя мать будет, попробуй-ка отними. Даже если отнимешь, зачем тебе ребенок? Титькой кормить? А когда он возмужает, ты уже станешь пожилой теткой. Хочешь быть его бабушкой? Нет уж, подруга, лучше ищи нового, живого». Но Полине хоть кол на голове теши. «Ты не понимаешь. У кого какая карма. Перерождения разные бывают – кто вновь человеком рождается, а кто животным или даже насекомым. А они взрослеют гораздо быстрее, чем мы. Пара-другая лет, и пожалуйста – пора жениться». Я вообще офигела. Неужто подруга с горя ориентацию сменила? «Конечно, как знаешь, – говорю, – но учти, я скотоложество не одобряю». Она обиделась. «Почему сразу скотоложество?! Я с ним поговорить хочу». – «Не наговорились еще?» Они постоянно выясняли отношения. Что ни день, то ссора или скандал. Собачились как кошка с собакой даже на людях. Потому-то я ее дурой обозвала. Добро бы жили душа в душу, тогда было бы понятно, зачем она ищет своего Фимку в животном царстве. Она почему-то была убеждена, что он именно там возродится.

Полина на «дуру» не среагировала. Обычно заводится с полуоборота, но сейчас, вероятно, не до того было.

– Приходи, поздороваешься с Фимой. Интересно, вспомнит он тебя или нет?

Я откладывать не стала. Не терпелось поглядеть, кого Полина себе откопала. Что за переселенец такой? Живет она на Первомайской, в двухкомнатной квартире. Одна комната жилая, а во второй устроен как бы храм. В углу – алтарь с разными индийскими божествами, чашами с подношениями, курительными свечками, цветами, лампадами и бог знает с чем еще. На полу – молитвенные коврики, на стенах – страшные тибетские маски, мандалы, свитки с какими-то синими и красными демонами. Все это было обустроено после Фимкиной смерти, при его жизни в малой комнате располагалась супружеская спальня.

Набираю номер квартиры на домофоне. Полина откликнулась мгновенно, словно не отходила от трубки в ожидании вызова. «Поднимайся!» Она топталась на пороге у распахнутой двери и, не успела я выйти из лифта, схватила меня за руку и потащила в квартиру, в храмовую комнату.

Я глазам не поверила. Алтарь сдвинут в сторону, а вместо него чуть ли не половину стены занимает большой аквариум, поставленный на табуретки, как прозрачный гроб. А в воде сидит… вы не поверите, большой осьминог. У меня челюсть отпала.

– Это что?!

– Фима. Разве сама не видишь?

Конечно, не вижу, но из вежливости вгляделась. Смех смехом, а какое-то сходство вправду имелось. В Фимке и в прошлой жизни было что-то осьминожье. Глаза навыкате. Клюв. Ну и общий склизкий облик, хотя ни на какую черту конкретно не укажешь. Но он все-таки человеком был, а то, что сходство с моллюском имел, – это ничего не доказывает. Ну и что с того, что был похож? Все люди напоминают какое-нибудь животное, если присмотреться. Некоторые, например, говорят, я похожа на лань. Точнее, это Ванька так говорил, когда мы только поженились. Потом-то он мнение переменил…

Фима меня никогда особо не жаловал, а я его – тем более… Так что не заметила, чтобы он обрадовался, увидев меня возле аквариума. Виду, во всяком случае, не подал. Сидел на дне и пучился, будто рядом никого.

– Характер у него не улучшился, коли это он, – говорю. В шутку, само собой.

Полина шутливый тон не поддержала. И на полном серьезе и даже с вызовом:

– А если не он, кто же тогда?!