Хороший, плохой, Рамси (СИ)

Джон смотрит на него, больше не удивляясь. Губы непроизвольно начинают подрагивать, и правая рука тоже дрожит. Это ужасно. Ужасно, но Джону вдруг резко приходится сдерживать себя, он давится, давится внезапным смехом и никак не может перестать. Истерика. Истерический припадок. Джон дышит чаще, и его рот неестественно кривится, мелко подергиваясь. Рамси смотрит на него не обеспокоенно, но очень внимательно, натянуто улыбнувшись и незаметно напрягая мышцы. Но Джон просто кладет руку ему на темя, запускает пальцы в волосы, гладит его и массирует кожу. Перебирает ломкие пряди, глубоко дыша, как при сухом плаче, нервически натягивает между пальцев – и жестко зажимает, вырывая несколько. И больше не смеется. Джон думает, что может держать так Рамси и попросту ударить его головой о пол между своих ног. И еще раз, и еще, главное – первый раз ударить со всей силой, лучше до сотрясения, чтобы у него нарушилась координация. Джону отвратительно от этой мысли. От самой потребности таким образом выразить свою ярость. От того, что он настолько потерял контроль. Джон отталкивает Рамси, беря себя в руки.

– Уйди, – Джон говорит это почти спокойно, шумно выдыхая носом.

– Развяжешь тогда? – хрипло спрашивает Рамси. С его подбородка так и свисает густая нитка спермы, смешанной со слюной. Джон смотрит на него – на нее – молча и холодно.

Рамси не без труда поднимается, пошатнувшись, и разворачивается. Джон без слов развязывает собственный узел и ослабляет петлю. О боги, а вынуть из нее руки даже слаще, чем Рамси думал. Ремень ложится в высвобожденную ладонь, и Рамси сжимает его, наскоро разминая запястья и плечи. Кровь приливает к затекшим мышцам быстро, хотя на запястьях еще и останутся следы, и лопаткам тоже не помешает немного движения. Но Джон осаждает его:

– Я больше повторять не буду.

И в этот раз Рамси не спорит, решив заняться собой позже; он молча подходит к двери и наклоняется, собирая свои вещи, вдевает ноги в овчинные сапоги. Так все еще поднятый член упирается в полный живот, и головка горячо пульсирует, до сейчас же необходимой потребности хоть в руку взять, но это волнует Рамси не больше, чем настроение Джона. Для всего есть одно лекарство. Рамси не одевается и не оборачивается, просто выходит, аккуратно притворив дверь. Он делает несколько тихих, неудобных шагов по коридору – в паху так и разливается тяжелый жар, – бесшумно опускает вещи у стены, вылезает из сапог и дальше босиком преодолевает расстояние до лестницы. От пальцев его ног слышны только тихие липкие звуки, когда он спускается по ступеням и сворачивает в прихожую.

Здесь на крючках аккуратно развешено и так и не прибрано Джоном то, что нужно Рамси, и он быстро скользит пальцами, перебирая в темноте кожаные ошейники и поводки. Все не то и слишком слабо, только поиграться, но он видел здесь одну штуку… под руку попадается холодная цепь удавки, хорошо знакомая, но сейчас это тоже не пойдет. С Джоном ему нужно кое-что пожестче.

Рамси пробегается пальцами до конца, ничего не найдя, и терпеливо начинает сначала. Возбуждение слегка-слегка сходит, и он отстраненно опускает руку, пару раз крепко подрачивая член. Это неожиданно отдается такой сочной, сводящей вспышкой до самой промежности, что Рамси прикусывает губу, переставая и продолжая искать. Член снова прижимается к животу, сочась смазкой, пальцы торопливо скользят среди шершавых поводков. Ага. Рамси наконец находит то, что ему нужно, чуть выше, чем он помнил. Строгий ошейник, ледяной на ощупь, ложится в его руку, приятно обжигая. Рамси привычно расстегивает звенья, примеряет к своей шее. Слишком свободно, это ясно, и Рамси снимает несколько звеньев вслепую. После еще одной примерки он наконец может застегнуть ошейник над кадыком, кое-как выправив зацепившиеся волосы. На себе это делать не так удобно – шипы вдавливаются в кожу и сразу приходит неприятное ощущение стянутой гортани. Но Рамси только флегматично потягивает внешнее кольцо, чувствуя, как хорошо пережимает глотку острая цепь.

Да, как бы ни было некомфортно Джону, строгий ошейник успокоит любого. Рамси уже проходил это с Русе. Разве что тому хватало и игрушки. Но Джон… Джон не какой-нибудь сраный фетишист, его не заведешь собачьим послушанием и внимание им не ослабишь. И он не боится Рамси и не нуждается в том, чтобы ставить его на место на самом деле. В чем нуждается Джон Сноу, так это в том, чтобы зайти дальше. Прямо сейчас, когда ему не к кому обратиться за помощью, когда он так раздражен от холода и усталости. Рамси подкинул ему пару-другую мыслей, и сейчас Джон определенно должен быть еще больше раздражен из-за них, открывая кое-что новое в себе. Но Рамси больше не собирается оставлять его с этим одного.