Хороший, плохой, Рамси (СИ)

– Не ищи мне оправданий, Джон Сноу, – усмехается Рамси повтором слов, которых Джон уже не помнит. – Давай лучше закончим. Я буду с тобой, – он вытягивает свой широкий, как у собаки, язык, и принимается медленно, снизу вверх лизать натянутую уздечку. Остро и болезненно.

Джон сдержанно выдыхает. Правая бровь слегка подергивается, и под кожей у него расходится нетерпимый жар от напряжения. Он рывком сует пистолет в кобуру и кладет руку на член, снова придерживая Рамси за лоб. Пальцы быстро и скользко от слюны гоняют шкурку, Рамси наглаживает языком уздечку – и то и дело внахлест захватывает всю головку. Джон вздрагивает несколько раз, больно закусив губу, больно зажав кожу над бровью и неотрывно смотря в спокойные маленькие глаза. Он спускает Рамси в рот и на лицо, и теплая сперма течет по его жирным губам, сочным подтеком виснет на прыщавому носу, попадает на щеку и лоб, капает с брови. Джон смаргивает, продолжая гладить свой член и вдруг чувствуя себя очень легко. Как будто в голову резко ударило сладким хмелем, и какая-то тугая, жесткая стяжка поперек горла наконец отпустила, давая вдохнуть. Джон знает, что это только на время – гормоны успокоятся, и тягучая расслабленность организма скоро уйдет. Глухая ярость снова вернется позже. Но в чем-то Рамси все-таки был прав. Сейчас – Джону много лучше, чем каждый из долгих дней двух последних месяцев.

Рамси пока запрокидывает голову и облизывается, глотает, садясь на колени, и крепко жмурит левый глаз – его короткие ресницы слиплись от натекшей с брови спермы. Джон глубоко дышит и протягивает руку, с нажимом вытирая его веко. Обтирает палец о бедро, слюнит немного и убирает оставшееся.

– Спасибо, Джон Сноу, – Рамси открывает слегка покрасневший глаз и часто моргает.

Он сидит на коленях послушно и тихо, со своим обычным невозмутимым лицом, не говоря ничего больше, и только его твердый и чуть влажный на приоткрытой головке член то и дело подрагивает, плотно прижимаясь к животу и слепляя волосы выступающей смазкой.

Джон так же молча и бездумно смотрит на Рамси в ответ, оставшись сидеть на краю кровати, только подтянув кальсоны и сложив руки между бедер. Он еще чувствует остаточное тепло злого сношения – он мог бы выбрать другое слово, но не стал бы – и то, как мягкий член продолжает сладко подтекать в теплую ткань. Но это почему-то тоже успокаивает – без неуместного смущения, – а Джону совсем не помешает успокоиться.

Джон не помнит, чтобы злился так когда-либо раньше. Он привык тщательно обдумывать свои слова и чужие поступки вместо того, чтобы сдерживать крик. Унимать все раздраженные, саднящие мысли перед тем, как начать разговор. Он не очень уверенно управляется с этим сейчас, когда хочется ударить, ударить, ударить.

Джон не понимает Рамси. Джону нечего сказать Рамси. Джон ничего не чувствует по поводу Рамси, кроме презрения – и непроходящей злости. Он смотрит в умиротворенные маленькие глаза под густыми бровями – и видит остекленевшие, безвольные глаза Джейни Пуль, видит, как она жмурится, и вокруг век собираются морщины перед тем, как она бесшумно закричит, и ее живот скрутит судорогой, когда она согнется, без единого звука брызгая слюной себе на колени. Джон смотрит на мягкий, подрагивающий уголками рот с блестящими розовыми прожилками трещин – и видит искаженный, изуродованный рот Теона Грейджоя, и как будто может пересчитать каждую металлическую коронку, каждый сбитый здоровым кулаком зуб, каждый сколотый край – и смотреть на сочащуюся из рваных десен кровь, когда он кричит. Джон слушает ровное, глубокое дыхание и коротко шмыгнувший нос – и слышит их всех, каждую и каждого, слышит их захлебывающие визги, их слезы, как рвется их кожа и ломается кость. Джона мутит. Он старается понять это – и не понимает.

– Я хочу с тобой сделать… – Рамси вдруг разлепляет подсохшие губы, – я не уверен, что знаю слово для того, чего я хочу, Джон Сноу, – он улыбается краем рта, некрасивый, возбужденный, весь в еще влажной сперме.

– А на что это похоже? – отрывисто спрашивает Джон.

– Это похоже на то, что я хочу трахнуться с тобой, – мягко и нагло говорит Рамси. – Только… как-то по-другому, что ли.