Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

Острейший вопрос сегодня: музей и церковное искусство, предметы культа в светской атмосфере. Икона в храме – тайна, ей поклоняются, но икона, которая хранится в музее, становится частью мирового художественного творчества и начинает говорить с нами не только на языке религиозном, мистическом, но и на языке искусства, художественном. Иконами в музее можно любоваться, но перед ними можно и благоговейно молчать, молиться – нет противоречия. Духовная сила, которая таится в иконах, не исчезает и не может исчезнуть, потому что музей бережёт и сохраняет её по-своему.

В Эрмитаже хранится одна из величайших византийских икон – изображение Христа Пантократора (Вседержителя). Этот образ Христа имеет чудодейственную силу: помогает в бедах, исцеляет, даёт силы: «Не оставь нас в горести и бедах, избавь от злости и корысти, придай нам воли и стойкости, исцели от недугов телесных и душевных. Оберегай детей наших и дома наши от врагов и невзгод, будь рядом и не покидай». Икона «Христос Пантократор с донаторами» воплощает идеи исихазма – мистического учения о возможности Богосозерцания, которые достигаются «умной молитвой». Постоянное чтение Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного». Безмолвная молитва ради созерцания Божественного света. Симеон Новый Богослов, живший в X веке, называл исихазм «духовным узрением»:

Кто хочет увидеть сей свет невечерний,
Тот должен всегда соблюдать своё сердце
От страстных движений, от помыслов скверных,
От гнева, смущения, клятв лицемерных;

Внимать себе должен и злобы не помнить,

Людей не судить даже в помыслах сердца,
Быть искренним, кротким, спокойным, смущённым
И всякое слово – да будет с любовью.

«Исихаст есть старающийся заключить в своём теле бестелесное». Безмолвие, отрешённость, очищение слезами. Исихазм стал характерной чертой русского аскетического православия. Центр его был на Афоне, оттуда и происходит наш «Христос Пантократор». Пётр Иванович Севастьянов, известный русский путешественник, коллекционер, в 1857 году привёз в Россию из Афона ценнейшие иконы. Одна из них – наша. К сожалению, образ был разломан, непригоден для церковных служб. Прошло время, реставраторы восстановили икону, и постепенно, благодаря музею, она обрела новую жизнь. Это обстоятельство – прекрасный повод поразмышлять о возможностях существования религиозного искусства в светских условиях. В музее у образа появилось много зрителей, и не только православных. Можно сказать, что дух исихазма, образ чудесный, преодолев препятствия, явил себя людям в Эрмитаже.

Судьба плетёт удивительные узоры… Представьте, одна из многочисленных копий, которые благоговейно делают с нашего «Пантократора», написана для монастыря, в котором он когда-то был обнаружен, и находится теперь на Афоне. Мне кажется, это прекрасный пример сосуществования и один из великолепных компромиссов.

Икона святой великомученицы Анастасии Фармаколитрия (Узорешительницы) – ещё один величайший шедевр. Она попала в Эрмитаж в конце XIX века из монастыря в Фессалониках. Удивительной мудрости и красоты образ. Икона византийская, но святая Анастасия с благоговением почитается не только православной, но и католической церковью. Она почитается и на Западе, и на Востоке, объединяя разобщённый мир верой и утешением.