Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

Начало XX века. Директором Эрмитажа стал граф Дмитрий Иванович Толстой – блестящий, образованный человек, тонкий и умный царедворец, умевший всегда «ладить с монархами», общаться с ними «без подобострастия», за что его ценили и уважали. В 1901 году он принял предложение великого князя Георгия Михайловича, управляющего Русским музеем императора Александра III, стать его помощником. Работа была по душе, и он достиг больших успехов – участвовал в академической комиссии, которая выбирала картины современных художников для музея. У него был изящный вкус: полотна Серова, Бенуа, Нестерова, Добужинского, Головина благодаря графу Толстому оказались в Русском музее. В 1909 году графу Толстому предложили возглавить Императорский Эрмитаж. Его главный принцип: «Всё, что есть лучшего в мире, – должно быть в Эрмитаже». Я придерживаюсь такого же принципа.

Дмитрий Иванович занимал ещё один очень важный, ценный и полезный для Эрмитажа пост: он был вторым обер-церемониймейстером двора – должность очень важная и деликатная. Церемониймейстер – главный распорядитель придворных церемоний: устройство и проведение важных торжеств, балов, обедов, приёмов, спектаклей, в обязанности церемониймейстера входили и отношения с Дипломатическим корпусом. Словом, все придворные представления – в его власти.

Впервые эту должность в царскую жизнь ввела Екатерина II, потом её совершенствовали. Павел I утвердил придворный штат, в котором предусматривались две должности и жалованье в одну тысячу рублей в год. Дальше правители уточняли виды мундиров: Николай I предписал «парадный мундир тёмно-зелёного сукна с красным воротником и золотым шитьём»; Александр II принял закон «О новой форме одежды придворных чинов» – «Однобортный парадный мундир в виде полукафтана со стоячим воротником». В таком костюме мы видим на портретах и графа Толстого.

Обер-церемониймейстер – значит «старший». Им и был граф Толстой – «в числе первых чинов двора». Сохранились воспоминания офицера императорской яхты «Штандарт» в феврале 1913 года на праздновании по случаю трёхсотлетия дома Романовых: «Появились церемониймейстеры с элегантными тоненькими тросточками-жезлами и начали слегка постукивать ими о паркет – знак, чтобы публика говорила потише, чтобы все замолчали и приняли достойный величайшего выхода вид и облик». Последний посол Французской Республики в императорской России Жорж Морис Палеолог отмечал пышность российского императорского двора: «По блеску мундиров, роскоши туалетов, по богатству ливрей, по богатству убранства, общему выражению блеска и могущества – зрелище было так великолепно, что ни один двор в мире не мог с ним сравниться».

Придворная жизнь, конечно, сцена, на которой разыгрывается очередное представление, но этикет – был уверен Толстой – создаёт атмосферу всеобщего уважения, и каждый участник грандиозной церемонии ощущает свою значимость и достоинство; житейские мелочи превращаются в важные дела.

Мне кажется, некоторые церемонии есть смысл вспомнить и вернуть. Пришло время новых важных праздников. Каждый год 9 декабря в Георгиевском зале Зимнего дворца мы проводим церемонию, возрождаем традиции и создаём новые, потому что сегодня есть социальная потребность вернуть чувство исторического достоинства, исторической гордости. Мы стараемся сохранить традиции в высоком смысле слова, вернуть людям желание в них участвовать.

День святого Георгия – особенный день, важнейшая церемония, которой мы дорожим.