Хорошо, когда улыбаются

Серёжка поднялся ещё на одну ступеньку, потом на две. Кот всё тёрся о стену, но вниз не спускался. Серёжка протянул руку, и кот ткнулся носом в его пальцы. Ткнулся и… замер. Серёжка понял, что кот этот добрый по своей натуре. Он совсем не любит царапаться, хотя, наверно, частенько пускает в ход свои цапки-царапки. А сейчас их поджал, даже глаз свой единственный зажмурил. Он ждёт, что Серёжка погладит его голову. И Серёжка погладил. Кот сейчас же запел ему свою котиную мур-мур песню. Слов этой песни Серёжа не понял, потому что не знал кошачьего языка, но понял, что песня о чём-то хорошем. И они сразу подружились. Кот был старый и умный, он догадался, что этот мальчишка не причинит ему зла.

С котом на руках Серёжка весело спускался с лестницы. Вдруг он почувствовал, что кот весь напрягся и хочет спрыгнуть. Что такое? Навстречу им шла женщина с репродуктором под мышкой и с ненавистью глядела на кота.

Серёжка почувствовал, что тот выпускает свои цапки-царапки, и ещё ласковей погладил его по одноухой голове.

И вдруг Серёжка увидел Аву. Она тоже поднималась по лестнице.

— Меня Наталия Ивановна послала вам на подмогу. Она там дедушке уколы делает, а здесь ребята, сразу двое. Она говорит, когда оба проснутся, то будет их не два, а…

— Десять, — докончил Серёжка.

— Уже десять, да?

— Нет, пока ещё двое.

Она погладила страшилище, а потом поглядела на руки и сказала:

— Ну вот, теперь руки мыть надо: ведь я к детям иду, а к ним нужно с чистыми руками. И ты с кошкой к ним не ходи.

— А я и не иду.

Ей страшилище, видно, не показалось страшилищем, раз она его сразу погладила.

Серёжка подумал: снесу его домой. У нас нет маленьких детей, мама пустит. А потом договорюсь с этим самым каким-то Васькой, чтобы он мне его насовсем дал, раз тут ему житья нет от жильцов. Наши соседи хорошие, животных любят.

Серёжка выбежал во двор.

Глава 10. Просто так

Во дворе канючила девчонка. Серёжка пригляделся — да это та самая в красных ботинках, которая ревела на улице, когда они всем отрядом шли из школы. Сейчас она уже не ревёт, а канючит. Видно, ей давно надоело реветь, а бросить тоже неохота, вот она и тянет на одной ноте какое-то слово, растягивает его, будто оно резиновое. Слово делается длинным и не совсем понятным.

Девчонка в белом платьице, коротеньком и пышном. А башмаки красные и носки тоже красные. Как гусь — вся белая, а лапы красные.

— А-аме-е… ка-а-ажу-у, — тянет она.

Серёжка догадывается: это она вытягивает «маме скажу». И что она собирается говорить маме? Подошёл и присел около неё на корточки.

— Всё ревёшь? Уже сто часов ревёшь?

Девчонка вытаращила глаза.

— Сто часов?

— Сто часов. Или даже двести.

— И не сто-о-о… — опять затянула она, растягивая «сто» прямо до бесконечности. Тянет и тянет и когда она его вытянет, это маленькое, коротенькое слово, которое можно сказать за четверть секунды!

— Слушай, тебя обидел кто-нибудь, да? Почему ты тогда давно заревела? А? Вспомни.

Девчонка, как видно, вспомнила и, перестав канючить, заревела в голос. Наверно, её действительно кто-нибудь горько обидел.

Эх, как бы сейчас Серёжка отлупил своими крепкими кулаками того, кто обидел этого краснолапого гусёнка! Но расспрашивать страшно, а то ещё сильнее заревёт.

— Ну, завела. И что мне с тобой делать? Слушай, я бы взял тебя на руки, да у меня руки грязные, а ещё у меня кот, понимаешь? Он цап-царап.

На то, что у Серёжки руки грязные, девчонка даже внимания не обратила, а то, что у него кот, её заинтересовало.

— Кот? Киса?

— Кот. Киса. А ты где живёшь?

— Там.

— И я там. Пошли.

— Пошли, — неожиданно весело сказала она, не сводя глаз с кота.

И они пошли по улице. Одной рукой Серёжка держал кота, а другую вытер о штанину и протянул девчонке. Конечно, рука была не совсем чистая, но что поделаешь? Девчонка охотно взяла эту руку, а сама глядела на кота.

— А он цап-цалап, да?

— Ага. Цап-царап. В этом доме живёшь?

— Нет ещё.

— А в каком?

— Вон.

— Через дорогу?

— Челез дологу. Надо идти на зелёный свет.

— Ну, держись тогда крепче, пойдём на зелёный свет, — и Серёжка сжал маленькую ручонку.

Когда дорога была уже позади, из ближнего дома, не из того, где живёт девчонка, а из соседнего, выбежала женщина и кинулась к ним.

— Леночка! — она схватила девчонку на руки и прижала к себе. — Господи! Где ты была? Всех соседей обежала — нет.

— А меня мальчик нашёл. А у него кот цап-цалап, — радостно залепетала девчонка, будто не ревела никогда в своей жизни.

— Спасибо тебе, мальчик, — сказала женщина и улыбнулась точно так же, как тётя-почтальон, артист Баба Яга, больной дедушка с пятого этажа, старушка в очках, мужчина с мокрым лицом.

Это были какие-то особенные улыбки, от которых самому становилось удивительно хорошо, хотелось прыгать на одной ножке, петь песни и делать что-то хорошее.

И в это время вдруг случилось что-то… Серёжка даже сразу не понял, в чём дело, а потом… потом догадался.