Хоук и тайная комната

При этом старшие братья почему-то «ослепли и оглохли». Даже Перси, который вообще-то как староста должен был пресекать такое поведение в гостиной. А близнецы были заняты младшей сестрой. Про себя Лонгботтом вздохнул: этому семейству понадобилось ДВА МЕСЯЦА, чтобы заметить, что с девочкой происходит что-то неладное. Фред и Джордж, как умели, пытались ее подбодрить и контрабандой килограммами таскали сладости из Хогсмида. Но всё было тщетно, после памятного Хэллоуина Джинни выглядела ещё более больной и осунувшейся, а на любые упоминания о произошедшем моментально срывалась в рыдания. Но Рона это не останавливало.

В первый день Невилл решил просто не обращать на это внимание. На второе бурное обсуждение в гостиной решил, что Уизли таким образом просто вымещает накопившееся обиды. Шестой сын в семье, пусть далеко и не без способностей, ужасно ленивый и завистливый с кучей комплексов и абсолютно никаким самоконтролем – с такой характеристикой подобное поведение было почти ожидаемо. Но когда на третий день Лонгботтом обнаружил заплаканную Гермиону, которую Уизли перед всей гостиной обозвал предательницей….. Тут даже его терпение лопнуло.

Когда Рон в очередной день начал уже почти привычные рассуждения о виновности Поттера, Лонгботтом закрыл ежедневник, в котором был черновик гримуара по Гербологии и неторопливо поднялся с места. Заметившие это однокурсники заинтригованно притихли, пока Уизли, ничего не замечая, продолжал высказывать свои мысли шахматным фигурам.

- Уизли. Готов ли ты ответить за свои слова? – отчеканил Лонгботтом, выпрямившись и вытянув руки вдоль туловища.

- Чего тебе надо? – неприязненно огрызнулся Рон, моргнув. Под взглядами окружающих ему стало неуютно.

- Ты в здравом уме и трезвой памяти обвинил наследника Рода Поттеров и наследника Рода Малфоев в нападении, произошедшем 31 октября. Чем ты можешь подтвердить свои слова и готов ли ты за них отвечать?

В гостиной Гриффиндора стояла абсолютная тишина. Уши Рона предательски покраснели. Краем глаза Невилл заметил, что Перси удерживает за локти явно воинственно настроенных близнецов, что-то им втолковывая одними губами.

- Даю тебе слово, Рональд. Если я ещё раз хотя бы косвенно услышу даже самую безобидную сплетню или оскорбление, не подкрепленное доказательствами, я вызову тебя на Дуэль Чести по всем правилам кодекса Чистокровных, несмотря на теплые отношения между нашими семьями. Смею надеяться, ты меня услышал. – с этими словами Невилл круто развернулся и, подхватив сумку, чеканным шагом вышел из гостиной. Никогда в жизни он не чувствовал такой непрошибаемой уверенности в своей правоте.

Стоило портрету за ним захлопнуться, как тишину буквально прорвало. Лицо Рона стало ярко-малинового цвета, к нему уже пробирался через толпу очень недовольный Перси. Близнецы, подцепив с двух сторон Ли Джордана за локти, о чем-то сосредоточенно шушукались в дальнем углу, поглядывая на вход в гостиную.

- Что-то я не понял…. Невилл сейчас ему угрожал что ли? Что такое дуэль чести? И причем тут чистокровные? - почесал в затылке Дин Томас, ни к кому, собственно, не обращаясь.

- Дуэль Чести или Божий Суд. Поединок между волшебниками, который длится до смерти одного из оппонентов, если не было оговорено специальных условий. – неожиданно серьезно ответила Парвати Патил. Без привычных шутливых подколок, улыбок и модного журнала на коленях она производила совсем другое впечатление. – И это была не угроза, а официальное предупреждение.

- И зачем? Что мешает просто дать в глаз? – Томас озадаченно тряхнул головой. - А в прошлом году он такой тихий был….

- Ну, знаешь, дружище, говорят в тихом омуте…. – с намеком хохотнул Симус, тасуя колоду карт.

- Точно, к пятому курсу он заткнет вас всех за пояс и не заметит. И я буду не удивлена – невозмутимо согласилась Патил, доставая всё-таки из рюкзака свой неизменный журнал. Никто и не заметил, как из гостиной тихо вышла Гермиона Грейнджер.

Невилла она нашла позднее в библиотеке за сосредоточенной работой над гримуаром. И именно от нее он тогда узнал обо всем, что произошло в гостиной, стоило ему уйти. На возмущение и обвинение в «средневековых методах разрешения конфликтов» он только пожал плечами, по-прежнему уверенный в своей правоте.

После этого Рон и впрямь притих, бросая в его сторону неприязненные взгляды, когда считал, что его никто не замечает. И демонстративно игнорировал, стоило ему только появиться рядом с Гермионой. Перед ней Уизли все-таки додумался извиниться, хотя дело, скорее всего, было не в совести, а в резко упавшей успеваемости. Привыкший списывать Рон категорически не желал самостоятельно приступать к учёбе. А Гермиона просто не могла спокойно смотреть за тем, как её друг медленно, но верно, опускается на дно в плане знаний. Хотя, с точки зрения Невилла, Уизли такого внимания просто не заслужил.