Читаем Хождение по Млечному пути полностью

– Знаешь, человеку иногда требуется внешний пинок, чтобы по-настоящему оценить то, что у него есть, и понять, насколько он богат. Я имею в виду конечно не деньги и материальные ценности, – поясняет свою мысль Борис. – Риск – именно то, что надо, тот самый пинок, что заставляет бурлить кровь и проживать жизнь сполна, «наотмашь».

– Тебе разве не хватает риска в обычной жизни?

– Конечно, рисковать можно по-разному, – просиживая за столом казино, или там взять и наорать на босса. Но риск должен приносить не только выброс адреналина, но еще и удовольствие, до, во время и после, – как в сексе. Вот тогда он оправдан и полезен!

Я задумываюсь о природе риска и вспоминаю, когда и как рисковала в последний раз. Не так уж и давно! Четыре дня назад, когда приняла неожиданное приглашение Эррандо – странного старика, которого видела впервые в жизни. Необычные и удивительные «последствия» этого риска продолжают накатывать волна за волной до сих пор!

– Вот смотри! – Борис указывает рукой на фигуру, качающуюся как поплавок в прибрежной волне. Поодаль виднеются и другие охотники за волнами, словно стая чаек в ожидании косяка рыб. – Этот парень ждет волну и, может быть, даже дремлет. А теперь глянь туда, – его рука описывает плавную дугу в сторону открытого океана, – там образуются «споты» – это такие водяные «свитки». Раскручиваясь, они могут превратиться в хорошую волну, а если повезет, то и в «трубу» метров в пять.


Вдруг расслабленный до сих пор сёрфингист, ловко взбирается на доску, ложится плашмя и начинает энергично грести руками против течения. Видно, как волны безжалостно хлещут его по лицу, пытаясь отбросить назад. Но он не сдается. Доплыв до известной только ему заветной черты, молниеносно вскакивает на ноги и… Дальше как в красивом фильме об океане, словно в замедленной съемке: стремительное скольжение по гребню волны, а потом – нырок сквозь искрящуюся бирюзовую толщу и движение по ревущему водному тоннелю. Несколько секунд, и волна опадает, с сожалением выплюнув улизнувшую добычу на мелководье. Парень, издав победный клич, спрыгивает с доски и снова замирает в ленивом ожидании следующей волны, которая непременно будет лучше и опаснее предыдущей. И так весь день, пока идут волны…


Насмотревшись на отчаянных смельчаков, мы с Борисом садимся в тень одного из фургонов пить кофе. Он достает термос, раскладывает бутерброды.

– Ты знаешь, я ведь по профессии финансист, банкир, – говорит сёрфингист, разливая горячий напиток по чашкам, – сделал карьеру, заработал денег, построил дом, женился-развелся, поставил на ноги дочерей… Оглянуться не успел, как полжизни позади. А вроде как и не жил – суета сует и томление духа. Надоело. Вышел из бизнеса, продал долю, вложил деньги. Первый раз приехал сюда шесть лет назад. С тех пор с мая по август, иногда и до осени, живу в Эускади. Мне здесь нравится – океан и ветер, свобода и радость без особых на то причин. Тут есть своя компания, но чаще всего мне не нужен никто. Я полюбил одиночество и перестал ненавидеть людей. Я перестал бояться смерти, потому что понял: важно не то, сколько ты живешь, а как ты живешь…

Борис надолго замолкает, словно выговорив весь свой запас мыслей на сегодня, – для добровольного отшельника и так слишком многословно.

– А что ты делаешь в оставшиеся две трети года в Риге? – пытаю я бывшего банкира.

– Так и знал, что спросишь. Делаю то, на что не хватало времени в прошлой жизни: читаю книги, пишу картины, изучаю языки… сочиняю эпитафии экстремалам вроде меня…

– ???

– Шучу, конечно! – улыбается Борис. – Если ты имеешь в виду работу, – веду занятия на географическом факультете в университете. Знаешь, как называется курс? «Искусство странствий», это факультатив, и на лекции ходят с десяток человек, не больше. Зато все они уже научились жить свободными от прошлого и будущего!

– И все они, конечно же, сёрфингисты?

– Да нет, вовсе не обязательно, – смеется Боб, – но все они не бояться рисковать и быть непохожими на других.

На мгновение я испытываю что-то вроде легкого укола белой зависти.

– Я вот думаю, а смогла бы я ТАК жить?

– А ты не думай, а пробуй!


…К вечеру бухта озаряется пунцовым закатом. На фоне отливающего золотом моря шустрые фигурки сёрфингистов, хрупкие по сравнению с океаном, выглядят бесстрашно и отчаянно. Эти смелые сильные люди с неистребимой страстью к риску ни за что на свете не променяют свою теперешнюю жизнь на пресную предсказуемость прошлой, на размеренное течение будней и безопасную стабильность, которых они когда-то отвергли. Но так ли необходим буквальный, физический риск для того, чтобы освободиться от прошлого и перестать уповать на будущее? Игра на лезвии жизни и смерти, конечно, выбивает из головы всякие глупости типа оптимизации рабочего дня и эффективного планирования карьеры… Но как быть с заполнением пустоты? И потом прошлое, в виде накопленных и вложенных денег, опыта, знаний, кормит твое настоящее, хочешь ты это признать или нет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза