Хождение по звукам

Притом что выросла она хоть и в левацком (ее отец испытывал симпатии к коммунистам), но при этом более чем традиционном в гендерном отношении сообществе – их с братом Улофом детство прошло в консервативном пригороде Гетеборга, далеко от столичных ветров свободы. Тем не менее, на пороге двадцатилетия оба перебрались в Стокгольм, где Карин стала петь в ансамбле Honey Is Cool – и именно здесь произошло событие, категорически изменившее ее взгляды на гендерную проблематику. Как-то раз ансамбль, локально уже довольно известный на шведской сцене, попытался вписаться на один летний фестиваль под открытым небом, однако дирекция этого фестиваля сообщила, что квота «девичьих групп» у них, к сожалению, уже вся выбрана – приходите на следующий год. И это притом, что девушка в Honey Is Cool была ровно одна! Но получалось, что если Карин была у микрофона, то это автоматически записывало творчество группы вот в эту странную категорию «девичьих групп»: не в поп-музыку, не в альтернативный рок, не еще куда-нибудь, а в такой вот строго определенный гендерный ящичек, откуда абсолютно невозможно выбраться, не сменив, например, пол. Это показалось певице чрезвычайно несправедливым и неправильным, группа Honey Is Cool вскоре распалась, а она приобрела аллергию одновременно на гитарную рок-музыку и на живые концерты как таковые. Почва для появления дуэта The Knife, таким образом, была подготовлена.

Первый альбом проекта был довольно ровным, без феерических взлетов, на втором, «Deep Cuts» 2003 года, таковых уже было несколько – помимо «Heartbeats», это еще, например, композиция «Pass This On». В клипе на нее в главной роли снялся трансвестит Рикард Энгфорс, причем под его выступление в пляс пускается вся публика, в том числе бандитской внешности гопник и женщина старообразного вида – еще один камень со стороны ансамбля в огород консервативной гендерной морали. Конечно, содержание песен The Knife, смыслы, которые закладывают в них музыканты, выдают время их создания – левофеминистская идеология проникала в поп-музыку начиная с 1960-х, но долгое время оставалась прерогативой артистов, скажем так, популярных в узких кругах; шведский дуэт же выводит соответствующую тематику в самый что ни на есть музыкальный мейнстрим. Впрочем, важнее то, что мелодии их лучших песен, наоборот, не принадлежат никакому времени – мотивом песни «Pass This On» не побрезговала бы и та же самая ABBA.

И то же самое касается некоторых отрывков с третьего по счету альбома The Knife, вышедшего в 2006-м: он назывался «Silent Shout» и попал во всевозможные годовые списки популярности, а авторитетный интернет-портал Pitchfork и вовсе признал его лучшей пластинкой года. Один из самых пронзительных отрывков с этого диска – совместная с Джей Джеем Йохансоном песня «Marble House», настоящий шедевр как с продюсерской, так и с композиторской точки зрения и, возможно, лучшая песня во всей дискографии The Knife. Ко всему прочему, она смело переписывает нормы, существующие для разнополых дуэтов в популярной музыке, точно так же, как, например, композиция «Where the Wild Roses Grow» Ника Кейва и Кайли Миноуг эти нормы, наоборот, утверждала: там налицо противопоставление мужественного низкого вокала Кейва хрупкому пению Кайли, здесь же оба участника дуэта – и Дрейер, и Йохансон – очень свободно играют с гендером, отчего драматургия композиции оказывается совсем иной. Не говоря о том, что в «Silent Shout» человеческие голоса вообще очень часто видоизменяются электронными средствами: так, не везде, собственно, понятно, кто именно поет – Карин или ее брат Улоф. Вновь очевидный шаг к дальнейшей девальвации гендерных различий: мы не должны знать, мальчик или девочка у микрофона, чтобы это не отвлекало нас от музыки как таковой и не задавало нам ложные точки опоры.