Хождение по звукам

Интересно, что как раз во времена «Boys Don’t Cry» многолетний менеджер ансамбля, Крис Перри, сделавший их локомотивами своей фирмы Fiction Records, сетовал на то, что у группы есть все, кроме узнаваемого стиля. Интересно, не в ответ ли на эти замечания Роберт Смит придумал тот готический имидж, с которым ансамбль станет плотно ассоциироваться через год-другой? Так или иначе, даже истекая кровавыми слезами на сцене, The Cure не потеряли способности веселиться, что доказала и история композиции «Cult Hero». Строго говоря, этот трек даже не принадлежал The Cure: он был издан под вывеской сайд-проекта, который так и назывался Cult Hero – формально вся затея понадобилась Смиту лишь для того, чтобы прослушать бас-гитариста Саймона Гэллапа (которого затем благополучно взяли на борт основного ансамбля). То есть это был некий, скажем так, кастинг-эксперимент – но главное, что поет в песне «Cult Hero» кто угодно, но только не сам Смит. На бэк-вокале – друзья и родственники фронтмена, включая его родных сестер Джанет и Маргарет. А основной голос принадлежит местному почтальону, Фрэнки Беллу (между прочим, идеальная фамилия для почтальона: bell по-английски – это в том числе «дверной звонок»)! Более того, он же изображен на обложке сорокапятки.

Кстати, это не последний случай, когда на конверте записи The Cure оказывались посторонние люди, – обложку известного сборника «Standing on the Beach» украшает физиономия пожилого рыбака Джона Баттона, который также снимался в клипе на песню «Killing an Arab» (за этот трек The Cure обвиняли чуть ли не в расизме и приписывали им крайне правые убеждения, хотя в его основу лег «Посторонний» Альбера Камю – впрочем, Роберт Смит ничего не смог поделать, когда композиция, вновь абсолютно превратно понятая, стала звучать на американских радиостанциях во время войны в Персидском заливе). Когда Баттона спросили, почему он согласился сняться для обложки, тот невозмутимо ответил: «Ну, я подумал – если это поможет этим молодым людям добиться успеха, то почему бы и нет?» При этом ни одну песню The Cure он на тот момент не слышал и даже утверждал, что, пожалуй, купит себе проигрыватель на заработанные съемкой деньги, чтобы узнать, какую музыку они играют. Увы, осуществил ли Джон Баттон задуманное, нам неведомо.

Регулярные «веселые аномалии» встречались у The Cure и в дальнейшем – к примеру, удивительный кабаретный зонг «The Lovecats», в котором вся музыка (включая и вокал Роберта Смита) словно бы мурлыкает по-кошачьи. Или звукоподражательное бормотание в другом «анималистическом» треке, «Caterpillar», изданном на переходном альбоме «The Top» – Смит сам сыграл там на всех инструментах, кроме ударных. Центральный рифф этой песни ведется фортепиано и струнными, а барабаны тут весьма отчетливо живые – в противовес механистическим драм-машинам ранних записей; очевидно, к середине 1980-х Роберт Смит потихоньку начинал разворачиваться к нам лицом. Кстати, многие старые поклонники эту эволюцию The Cure воспринимали не слишком благосклонно, но Смит по этому поводу вообще не переживал: в 1986-м ансамбль появился на французском телевидении в цветастых женских платьях, специально чтобы позлить фанатов, как водится, явившихся на съемки в черном «готическом» облачении.

На мой вкус, самой яркой записью этого периода стал двойной альбом «Kiss Me, Kiss Me, Kiss Me», пополняющий ряд выдающихся поп-музыкальных двойников (от «Белого альбома» The Beatles через «Songs in the Key of Life» Стиви Уандера к, например, «Tusk» Fleetwood Mac или «Zen Arcade» Hüsker Dü). Впрочем, большинство поклонников предпочитают следующую пластинку, «Disintegration», материал с которой The Cure в последнее время повадились играть на концертах целиком, от начала до конца, видимо, солидаризируясь со своими фанатами в оценках релиза. К слову, успех вновь пришел к Роберту Смиту, откуда не ждали – самым мощным хитом ансамбля в США стала композиция «Lovesong» (уступившая в чарте лишь R&B-шлягеру «Miss You Much» Джанет Джексон), которую музыканты The Cure вообще не считали особенно удачной и не планировали издавать на сингле. Я тут, впрочем, определенно «с народом»: даже на общем фоне «Lovesong» – особенно пронзительный, неброский и душераздирающий шедевр, с меланхолично-звонкими гитарами, тревожной органной партией и обманчиво бесстрастной, как будто даже незаинтересованной (но на самом деле скрывающей вулканические извержения чувств) интонацией фронтмена.