Хождение в Кадис

Через сорок шагов Барбаросса остановился и начал поворачивать направо. Вскоре что-то заскрежетало по дну лодки – цепь! Значит, ров совсем мелкий, как бы днище не показалось наружу. Барбаросса стал принимать правее, пока борт лодки не уткнулся в преграду. Если двигаться у самой стенки рва, стража не заметит. Якуб одобрительно промычал, значит, понял, что происходит.

Дно рва покрывал толстый слой жидкой грязи, идти стало куда труднее. Каждый шаг требовал значительных усилий, и, чтобы не сбиться, Якуб отсчитывал шаги шепотом. Долбленка постепенно продвигалась вперед, но дышать становилось все тяжелее. Пираты сопели и жадно глотали воздух широко раскрытыми ртами.

– Триста десять, – громче обычного произнес Якуб и добавил: – давай выбираться, сил больше нет.

– Еще двадцать шагов, потерпи немного.

На двадцатом шаге Барбаросса почувствовал, что в ушах начинает звенеть, а перед глазами, несмотря на кромешную темноту, плывут черные круги.

– Пошли, – сказал он, и Якуб тут же нырнул под борт.

Луна ярко освещала ров, оставляя в тени только узкую полосу с той его стороны, на которой высилась стена крепости. Пираты стояли по горло в воде, опираясь ногами о днище лодки, прижавшись спинами к гладко обтесанным каменным плитам, которыми был облицован край рва. Кое-где из облицовки торчали огромные ядра, вмурованные в нее то ли для красоты, то ли для устрашения нападающих. Опоры моста были прямо перед глазами, лодка не добралась до них буквально с десяток аршин.

– Скоро наши начнут? – прошептал Якуб.

– Скоро. Как услышишь выстрелы, сразу толкаем лодку к мосту.

Вода во рве зацвела, стоять в ней, вдыхая густую вонь, было невыносимо. Когда на другом конце рва, выходившем к морю, грохнул пушечный выстрел, а затем раздались крики и грохот тулумбасов, Барбаросса вздохнул с облегчением. Началось!

Сверху на стене раздались крики и топот ног, забряцали доспехи бегущих стражников. Пираты соскользнули с днища лодки и, отталкиваясь от стенки рва, стали продвигать ее вперед, стараясь оставаться в чернильной полосе тени. Вскоре они оказались прямо под опорами моста. Барбаросса вытащил из висящей на шее торбы небольшой молоток и, упираясь ногами в днище, вбил в стену первый крюк. С каждым ударом лодка притапливалась так, что вода доходила почти до рта, и, чтобы нанести следующий удар, приходилось дожидаться, пока она всплывет.

Грохот тулумбасов и пушечные выстрелы полностью заглушали стуки молотка. Барбаросса вбил второй крюк на расстоянии локтя от первого, ухватился за них обеими руками и, упираясь ногами в неровности стены, попытался взобраться на крюки. Плиты каменной облицовки рва покрывал слой тины, пальцы ног, которыми Барбаросса пытался опереться, соскальзывали. Суча ногами, он провисел некоторое время на крюках и с плеском рухнул в воду.

– Не могу зацепиться! – со злостью прошептал Барбаросса. – Помогай, Якуб.

Тот придвинулся ближе, и когда Барбаросса снова подтянулся на крюках, резко переместился прямо под него. Поймав ладонями ступни товарища, Якуб с такой силой толкнул их вверх, что сам с головой ушел под воду. Барбаросса прыгнул, точно большая кошка, поймал пальцами выступы сухой части стены, ухватился и, нащупав ступнями крюки, перенес на них вес тела.

Шум ложного штурма не прекращался, Барбаросса, пользуясь тем, что его никто не слышит, взбирался все выше и выше, вбивая крюк за крюком. Наконец он добрался до опоры, размотал веревку, обвязанную вокруг пояса, прикрепил ее к балке моста и сбросил. Вскоре снизу послышалось сопение, и Якуб присоединился к товарищу.

– Оставайся здесь, – негромко произнес Барбаросса, – а я переберусь на другую сторону.

Перерубить и перепилить мечами толстенные канаты, удерживающие мост в вертикальном положении, оказалось далеко не простым делом. Якуб справился первым и, устроившись на каменном выступе, поджидал товарища. Но вот наконец последние волокна разлетелись под ударом меча, Барбаросса затаил дыхание, мгновение, другое, третье… однако мост и не думал падать.

Тогда он полез по нему, цепляясь за торцы досок настила. Оказавшись на самом верху, Барбаросса уперся спиной в мост, ногами и руками в кладку башни и толкнул изо всех сил. Луна, отражавшаяся в воде, заполняющей ров, показалась ему огромным глазом, внимательно рассматривающим происходящее.

«Аллах все видит, – подумал Барбаросса. – Видит и не вмешивается».

Мост заскрипел, закачался, Барбаросса приналег еще и еще, и когда мост решительно пошел вниз, оттолкнулся от него и полетел в ров. Вслед за ним прыгнул Якуб.

С башни раздались крики, замелькали огни факелов, но прежде чем стражники успели сообразить, что произошло, на мост вкатилась толпа пиратов. Они скрывались по другую сторону рва, за границей света от пылающих смоляных бочек и терпеливо дожидались этого момента. Пираты тащили на себе пушку. Поставив ее прямо перед воротами, они выстрелили. Ядро вынесло напрочь обе створки, и пираты, огибая уже ненужную пушку, ворвались в крепость.