Хождение в Кадис

Начнут они тебя испытывать, пугать по-всякому. А ты не бойся! Укрепи дух, положись на меня и стой твердо. Черти подобны дурному глазу: кто в них верит, на того они влияют. Ты же верь полной верой, что нет на свете никаких чертей. И если устоишь в испытаниях и сумеешь показать нечистой силе, что она для тебя пыль, – избавишься от них навсегда.

– Святой отец, – грустно произнес падре, – а нельзя ли обойтись без испытания? Может, вы сумеете как-нибудь их отогнать? Видел я и этого черта, и всю его братию – живые и настоящие, не хуже нас с вами! Как же я смогу утверждать, будто они не существуют?

– Это твой единственный шанс, падре Бенито. Не устоишь – быть тебе до конца дней слугой у бесов.

И отправился падре восвояси, и по дороге многие часы размышлял о величии Всевышнего, наполняющего миры своим светом, и о том, что с Его точки зрения все сущее как бы не существует. И если так взглянуть на реальность, в ней невозможно обнаружить не только чертей, но и всю огромную Испанию, и Барселону, и деревушку, в которой живет падре Бенито, и улицу, на которой стоит его дом, и этот дом, и самого падре Бенито.

Вернувшись домой, он поужинал без всякого аппетита, передал Перфекте подробности разговора с настоятелем и стал готовиться ко сну. В дверь постучали. Падре Бенито переглянулся с Перфектой. Они поняли друг друга без слов.

На пороге появился давешний возница.

– Падре Бенито! – показывая в улыбке щербатые зубы, произнес он. – Мы же забыли рассчитаться! Будьте любезны, подскочите со мной к отцу новорожденного, там вас ждет щедрая плата и роскошное угощение.

– Да куда же ехать на ночь глядя? – вяло возразил падре.

– Одна нога здесь, другая там! У нас это быстро, вы ведь уже катались со мной, знаете, как оно идет.

Падре Бенито безропотно положил в торбу каравай хлеба, флягу с водой, книжечку Псалмов, чистое белье. Кто знает, на сколько он покидает родные стены. Может быть – навсегда.

Подвода стояла прямо перед домом, возница щелкнул кнутом, и понеслись, помчались лошадки. Луна спряталась за тучи, и когда въехали в лес, стало темно, точно в погребе. Но подвода неслась так же скоро, непонятным образом скользя между смутными силуэтами деревьев.

Падре Бенито подумал о настоятеле. Вспомнил его юное лицо и мягкую улыбку, вспомнил его слова – «положись на меня» – и вдруг разозлился.

«Какого черта они тащат меня в свое имение! Кто им дал право измываться над служителем церкви? Святой отец ясно сказал – они не существуют. Да, не существуют, а то, что со мной происходит – морок и наваждение. Не может подвода летать по воздуху, не могут кони в полной темноте не натыкаться на деревья. Все это творится только в моей голове, в моем воображении!»

Но вот деревья расступились, луна вышла из-за туч и возница, гикнув, остановил лошадей перед хорошо знакомым падре домом. Окна в нем были ярко освещены. Из трубы валил дым, запах жареного мяса щекотал ноздри.

– Ужин в вашу честь закатили будь здоров, – сказал возница. – И сегодня у вас нет никакого повода отказываться от угощения. А то люди могут подумать, будто вы ими брезгуете.

– Люди? – раздраженно буркнул падре. – Какие еще люди?

На крыльцо вышел хозяин и, раскрыв объятия, двинулся навстречу гостю.

– Мой дорогой падре Бенито, – его голос звучал тепло и радостно. – Как хорошо, как славно, что вы согласились принять участие в нашем маленьком празднике. Позвольте заключить вас в объятия.

Он шел к гостю, широко раздвинув руки, словно опасаясь, что тот попробует броситься в сторону. В холодном свете луны мерцала его влажная от пота лысина, лишь по бокам оголенного шишкастого черепа кустились черные как смоль волосы.

Падре Бенито поднял руку, словно защищаясь, и выкрикнул:

– Билар, ты ничто! Пустой звук, туман, бессмыслица.

Бес опешил и от удивления опустил руки.

– Что с вами, любезнейший? Да как вам такое в голову пришло? Не иначе как черт попутал!

– Не черт, а святой отец настоятель бенедиктинского монастыря в Монсеррате, – твердо ответил падре. – И не попутал, а научил. И я верю полной верой, что тебя, бесовское создание, не существует.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся тот. – И с кем же тогда ты разговариваешь?

– Сам с собой, со своим воображением.

– Хорошая шутка. Потешил ты меня, молодец. А сейчас пошли в дом, там вся наша честная компания собралась. Сделай милость, падре Бенито, развесели их, как меня.

Гостиная была переполнена чертями. Они сидели на лавках, плотно прижавшись друг к другу, точно птицы на ветке, и хватая руками куски жареного мяса из глиняных чанов, рвали его острыми зубами. В кружках пенилась добрая мадера, жена хозяина то и дело меняла мгновенно пустеющие кувшины.

– Ну-ка, ребята! – крикнул Билар, и в комнате сразу наступила тишина. – Послушайте, что вам расскажет наш дорогой гость.

– Вы ничто! – бросил падре прямо в лоснящиеся рожи. – Пустое место, морок, наваждение!

– Га-га-га, о-хо-хо, ну-ну-ну, – зареготали черти.

– Я вас отменяю! – выкрикнул падре Бенито. Он выхватил из торбы книжечку Псалмов и раскрыл ее, собираясь читать вслух, но стоявший рядом бес ловким движением вырвал ее из рук.