Хождение в Похъёлу

Ночное происшествие вновь заставило братьев призадуматься. В этой северной стране юхти совсем не боялись ни огня, ни охранителей, ни предков. Для них словно не существовало законов, которым следовали все иные существа, населяющие Средний мир. Началось это ещё раньше, на подходе к Ёллуола — стране лесов. Как-то вдруг число юхти пополнилось новыми собратьями, ещё более мерзкими, чем прежние. В одну из ночей, братья услышали чей-то смех и выбрались из куваса под холодный свет звёзд. В тот раз, правда, обладатели этого жуткого смеха так и не подошли к стоянке, и Алмори с Атхо успокоились — мало ли разных юхти коптят скверной этот необъятный мир? Но, как оказалось, успокоились они рано. Потеряв бдительность и всецело полагаясь на защиту хёнки, они едва не поплатились жизнями за свою беспечность. Пару ночей новые, хохочущие юхти не трогали их, присматривались, а на третью охотники были разбужены шумом и толкотнёй возле самого куваса. Кто-то лез прямиком в хижину, сотрясая свод над головой, в нескольких местах кто-то ещё скрёбся через стены, раскидывая лапник и шевеля шесты. Только опыт, охотничья привычка к присутствию постоянной опасности за плечами и сноровка помогли им дать решительный отпор наседающим со всех сторон тварям. Выпустив несколько стрел в темноту, стараясь при этом не угодить друг в друга и похватав копья, они выскочили из хижины и начали колошматить метавшуюся нечисть. Пробившись к светящемуся муравьиным кишением затухающих угольков кострищу, они оживили огонь и встали плечом к плечу, готовые снова вступить в бой. Но юхти уже не было, слышен был лишь удаляющийся их вой и неживой, не от сего мира, смех. И треск валежника в непроглядной чаще ельника.

Потом, пока они много дней шли под пологом леса, смеющиеся юхти куда-то исчезли. Стало опять спокойнее, ночи проходили тихо. Но когда лес поредел и придвинулся к самой реке, лентой змеясь вдоль её берегов, а справа и слева стала видна всхолмлённая равнина, опять началась неподобь, недолгая передышка окончилась.

С каменистых увалов по ночам стали слышны уже знакомые визг и хохот. С каждой следующей ночью юхти придвигались всё ближе к стоянкам, пока, наконец, хёнки и огонь не утратили последние силы над ними. И с каждой новой ночью юхти становились всё наглее. Атхо даже высказал предположение, когда именно, в какую из ночей, юхти сожрут их обоих. Правда, ошибся. Уж три «лишних» дня прожили они. Но насколько хватит человеческих сил? Сколь долго ещё смогут они отражать натиск Тёмных сил? Битва рано или поздно окончится, и окончится их, Алмори и Атхо, поражением. И не было бы смысла бороться с судьбой, кабы от их существования и борьбы не зависели жизни тех, кто идет им вослед. Так же, наверное, думает и Вёёниемин.

Ясно было одно: нужно как-то отделаться от хохочущих юхти.

Осень уже миновала свою чарующую пору. Осыпались и побурели листья, опали усохшие травы, лес приобрёл прозрачную сквозистость и лёгкость. Тёплые дни совсем миновали, и почти каждое утро на землю ложился белым налётом иней, а лужи затягивало прозрачной корочкой. Спешно неслись по небу гомонливые клинья перелётных птиц. Мерзкие затяжные дожди уступили место робким пока ещё снежинкам, сыплющимся с низких отяжелевших туч. Запасливые мыши и бурундуки доверху набили свои подземные кладовые кедровым орехом и теперь, разжиревшие и ленивые, лишь томно поглядывали из своих нор, готовые к грядущим переменам. Оживились, стремясь нагулять побольше жира перед спячкой, медведи. Звери стали опасными и встреча с ними не сулила ничего хорошего. Звонче и настырнее зазвучали заполошные крики кедровок. Осень стремительно отходила. Навстречу их движению с далёкого севера наступали холода. Надвигалась зима.