Хождение в Похъёлу

Они перебегали от дерева к дереву и ломали сучья с громким хрустом, от которого пугались сами. Оба испытывали желание затаиться, сделаться невидимыми и неслышимыми, чтобы обмануть силы Тьмы. Отламывали сухие ветви и охапками сносили их к центру поляны. Атхо уселся на корточки, достал лучок для добывания огня, из мешочка высыпал горсть сухого трута. Алмори в это время отправился за очередной охапкой хвороста. Обведя темнеющую глубину чащи подозрительным взглядом, Атхо приналёг на лучок. Спустя мгновение его ноздрей коснулся едкий аромат горелого дерева — ещё чуть-чуть, и яркая искорка затеплится светлячком на измельчённой трухе.

Именно этим моментом юхти воспользовались для атаки.

Атхо услышал тяжёлую дробь рысящих лап, хриплое придыхание за спиной, но сделать ничего — даже обернуться — не успел. Он ощутил сильный толчок в спину, гнилостное дыхание у лица, лязг мощных челюстей. От удара он несколько раз перекувыркнулся через себя и врезался в трухлявый пень. Ожидая нападения, он сжался в комок, уткнувшись лицом в колени. Действительно, в него вновь врезался кто-то большой, ухватил за одежду и сильно тряхнул, стараясь перевернуть на спину. Атхо отчаянно закричал, чтобы отпугнуть противника, и тут же почувствовал, как ещё одни челюсти сомкнулись на левом предплечье. Острая боль от входящих в тело клыков обожгла его разум. Только что он ещё пытался соображать, как найти выход из опасной ситуации, а теперь его мозг отказывался повиноваться воле и всё его существо объял необузданный ужас — он будет сожран живьём!

Рукав его куртки наполнился кровью, зажатая в пасти юхти рука пульсировала. Он понял, что сейчас его кости будут раздроблены. Он заверещал, словно раненый заяц, но это не отпугнуло юхти. Атхо почувствовал, как усилился нажим зубов. А тварь, наседавшая сзади, всем грузным телом навалилась на него, царапая спину когтями. Он начал изворачиваться, конвульсивно дёргая зажатой в пасти чудовища рукой. Юхти, что давил на него сверху, попытался укусить его за голову, сорвав шапку и пробороздив по волосам острыми зубами. По лицу Атхо побежали струйки горячей крови.

Где-то сквозь рычание и возню до него долетали крики брата. Алмори звал его. Но Атхо не мог ответить ничего вразумительного, продолжая кричать и стараясь высвободиться из когтей и зубов юхти. А потом вдруг хватка на его руке ослабла, юхти вздрогнул, разжал зубы, и охотник легко подтянул раненую конечность под себя. Затем второй юхти, тот, что рвал одежду у него на спине, взвизгнул и отскочил прочь. Боясь пошевелиться, Атхо услышал приближающиеся шаги, а потом голос Алмори прямо над собой:

— Ты жив, брат? Жив? — сильные руки потянули его вверх.

Атхо стал приподниматься, неловко опёрся на повреждённую юхти руку и застонал, снова ткнувшись головой в снег.

— Давай помогу, — брат рывком заставил его подняться на колени.

Атхо вытер ручейки крови, застилавшие глаза, и огляделся вокруг.

Алмори возвышался над ним с зажатым в руках копьём, с наконечника которого на чистый, синеватый в сумерках снег капала густая чёрная кровь. У ног Алмори валялся брошенный лук, на боку болтался пустой колчан. Недалеко от себя Атхо увидел уткнувшееся в перепаханную следами землю неподвижное тело юхти с торчащей из-под лопатки стрелой. На снег натекла тёмная парящаяся лужица. Поодаль лежали замершие тела ещё нескольких юхти.

Атхо, с благодарностью принимая помощь брата, поднялся на ноги. Он попробовал пошевелить раненой рукой, но тут же скорчился от боли. Правда, пальцы немного двигались, а это значило, что юхти не успел сломать ему кости. Брат быстро надрезал рукав его куртки кремнёвым лезвием и осмотрел раны. Сам Атхо отвернулся, не желая видеть свою изуродованную плоть. Алмори поцокал языком, что отнюдь не утешило Атхо. Протерев раны чистым снегом, Алмори туго перевязал их отрезком от своей куртки, пошептал останавливающее кровь заклинание и только после этого позволил брату отойти от себя.