«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов

«Братец или сестрица, молись ты Богу по ночам, а блуда не твори, на свадьбы и на крестины не ходи, вина и пива не пей, где песни поют не слушай и где драка случится, тут не стой»[262], – говорила московская пророчица Авдотья Тимофеевна в доме Якова Фролова.

Пророчества, наравне с аскетическими требованиями, оказались наиболее устойчивыми элементами христовщины, сохранившимися до XX века.

Глава 4 «Богомерзкая противность»: распространенные мифы о христоверах

Читая документы XVIII века, можно заметить, что с самого начала работы следственных комиссий в Москве и Петербурге их действия были связаны с существованием некоторых устойчивых «антисектантских» мифологем (одним из первых примеров следственного конструкта можно считать указ от 7 августа 1734 года, расставивший, как мы видели, своеобразные акценты в интерпретации образа христовщины[263]). Главными следственными конструктами можно считать:

во-первых, представление об обожествлении наставников христоверов («хлыстовские христы и богородицы»);

во-вторых, представление о существовании в общинах христоверов таинства Евхаристии, альтернативного церковному и составлявшего центр собраний («хлыстовское причастие»);

в-третьих, о том, что ночные собрания заканчивались групповым сексом и кровавыми жертвоприношениями рожденных членами общины младенцев.

Цель данной главы состоит в попытке понять, была ли какая-то реальная основа под этими конструктами или перед нами предстает персонифицированный образ «сектантов», своеобразных сатанистов XVIII века, совершающих «черную мессу» и заклание младенцев и девственниц.

Одним из источников подобных мифологем можно считать полемические труды митрополита Тобольского Игнатия Римского-Корсакова и его преемника митрополита Ростовского Димитрия Туптало.

«Хлыстовское причастие»

Один из следственных мифов утверждал существование в христовщине некоего таинства, которое введено было взамен церковного причастия (назовем эту мифологему «хлыстовское причастие»). Обряд этот отождествляли с описанным у Димитрия Ростовского обрядом «подрешетников», якобы кощунственно воспроизводящих литургию. В «Розыске о раскольничьей брынской вере» (со ссылкой на Игнатия Тобольского) описывается, как из подвала выходила девка с решетом на голове и, подобно священнику на Великом Входе, возглашала: «Всех вас да помянет Господь во Царствии Своем»:

В те же времена [что и капитоны – К.С.] в уезде Кинешемских и Решемских, и на Плесе, явишася иные раскольщики, глаголемыя подрешетники, нареченные тако от учителя своего, его же имяху некоего поселянина, прозываемого Подрешетников, иже, последуя ересиарху Капитону, учаше людей не ходити в Церковь Божию, ни отцев духовных имети, ни к благословению иерейскому приходити, и всех таинств церковных чуждатися. Тии сами в домех своих творяху некия церковные службы по чину иерейскому, не освященни бывше, и младенцы крещаху;

причастие же у них бяше некое волшебно не хлеб, но ягоды, изюм глаголемые, чарованием напоенные, их же причащахуся чином сицевым: изберут от между себе едину девку и в подполье избы введше ю, в цветное платье нарядят, та по часе исходит из подполья, носящи на главе своей решето, покрытое чистым платом, в решете же ягоды изюм; а в избе множество собравшихся мужей, жен и детей.

Вышедши убо из подполья девка с решетом, на главе своей носимым, глаголет по подобию иерейскому: «Всех вас да помянет Господь во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков»; они же поклоншеся, отвещавают: «Аминь». Сие же девка оная глаголет трижды, а они трижды «аминь» отвещавают. И по том девка та дает им то богохульное приношение вместо причащения Святых Таин.[264]