Хождение за два-три моря

г. Волгоград, ул. Мира, 26, кв. 4,

Фролову Ю. М.

Глубокоуважаемый Юрий Михайлович! Пишу Вам по поручению Анатолия Даниловича Кириченко, капитана одесской яхты «Юрий Гагарин». Если помните, Вы познакомились с ним года четыре назад, в Крыму, когда на яхте «Аверс» прошли по маршруту Волга — Черное море.

В этом году мы собрались с ответным визитом. Сейчас «Юрий Гагарин» уже в Волгодонске. Через пару дней будем у Вас. Вы не могли бы достать нам карту Нижней Волги? После Волгограда мы хотим спуститься до Астрахани. Может, Вы к нам присоединитесь? Будем очень рады.

У нас есть большая просьба, Анатолий Данилович планирует на зиму оставить яхту в Астраханском яхт-клубе — чтобы в следующем сезоне продолжить наш поход по Каспийскому морю. Вы, как работник Волжского пароходства, не могли бы составить нам протекцию — помочь договориться о консервации «Гагарина» на зиму в Астрахани? Заранее благодарны.

Привет «Аверсу» от «Гагарина». До скорого свидания.

С уважением, Св. Пелишенко (боцман) и вся команда «Гагарина».

В день отправки этого письма восточный ветер поднатужился и развел в Цимлянском море отвратительную волну. «Гагарину» она была не опасна, мы презирали эту злую рябь на мелкой воде, — но ни мотор, ни паруса против нее не выгребали. Яхта стояла на месте.

Так прошло двое суток.

Второе письмо, отправленное нами в Волгоград, было короче и суше.

Юрий Михайлович!

Извините, что опять беспокою. У нас к Вам новая просьба. Похоже, мы надолго застряли у входа в Цимлу. Через «пару дней» быть на Волге не получается.

В связи с этим договоритесь, пожалуйста, о консервации «Гагарина» на зиму где-нибудь поближе — в самом Волгограде или Волжске. Впрочем, Астрахань пока тоже не снимается. Посмотрим.

Кажется, я написал не очень-то вежливо, но Вы поймете: у нас на борту обстановка сейчас такая. И еще: узнайте, не пришел ли в последние дни на Волгу одесский катамаран «Мечта»?

До свидания. Слава П.

Миновали еще одни сутки. Даня уехал. Обстановка на борту и вправду была невеселой.

Волгодонск — молодой город у подножия Цимлянской ГЭС — является центром песочных перевозок в обе стороны. Ландшафт порта скрывают барханы. Виднеются полузанесенные памятники архитектуры. Возле немногих строений, еще не засыпанных песком, кочевники-бедуины в касках снаряжают в последний путь свои электрокары. В раскаленном мареве висят миражи подъемных кранов. В песке выводятся тучи мелких злых мух.

Пролетая над городом рейсом Волгодонск — Волгоград — Одесса, беглый мастер по парусам должен был разглядеть в песчаном порту и самодельную яхту с двумя мачтами, пришвартованную у пирса. На крыше каюты лежало три неподвижных, закутанных в простыни тела. Тела заносил хрустящий песок. Время от времени одно из тел подходило к борту, вяло плюхалось в воду и всплывало животом кверху. И тогда на живот садились мухи.

А вопрос о «Мечте» во втором письме Юрию Михайловичу Фролову появился из соображений мистических. В один из дней цимлянского плена — уже не помню, когда и каким образом, — на заметаемом песком пирсе возникла цыганка. Фигура отнюдь не романтичная, грязноватая, в цветастом тряпье, она словно сгустилась из желтого марева над нашими головами.

Существует много способов отваживать цыган — от гордого молчания до фразы «нанэ лавэ, джа-джа», означающей — «денег нет, уйди». В данном случае ни один из них не годился: цыганка ничего не требовала. И, несмотря на наши просьбы, не замолкала. Это был какой-то поток бессвязной речи, похожей на причитание.

— И еще ждет тебя дорога, — вещала цыганка на фоне багровых гардин заката, — ты спэшить будэшь, маладой. А мэчта твоя — здэсь была…

При упоминании о «Мечте» Данилыч поднял голову.

— Слушай, чавелла, — сказал он, — может, тебе ручку позолотить? И ты уйдешь, вот оно… Скажи, ветер скоро утихнет?

— Я тебэ не прогноз погоды! — неожиданно обиделась цыганка… и ушла. Краюха солнца спряталась за барханом.

— Идем на Цимлу поглядим, — слабым голосом предложил Данилыч. — Может, оно стихает?

Мы пересекли порт и вышли на край мола. «Оно» не стихало.