Хозяева плоской Земли

История с погоней закончилась ничем, хотя, насколько я знаю, Азуми рассказала людям Нету всё, как было. Нам же на следующее утро предстояло улетать обратно в Рим и ждать от встречавшей стороны своевременного выполнения контракта. Насколько я потом слышал, синьор Теста остался доволен «пиццами» и «пастой».

Татьяну после свидания в гольф-клубе я встречал ещё дважды. Думаю, она всё-таки плохо кончила, поскольку последний раз я заметил её совершенно случайно в месте, где ни меня, ни тем более её (ну, или почти её) быть было не должно.

Меня могут спросить, почему при всём моём увлечении нежным полом я не спешил жениться или на худой конец завести кого-нибудь постоянного. В этих вопросах я брал пример с моего соотечественника, знаменитого писателя, которого большинство читателей считает американским, Майн Рида. Говорят, мотаясь из Англии в Новый Свет и обратно, он тоже долго не мог определиться, подумывал даже остановиться на какой-нибудь усатой мексиканке, но в итоге тридцатитрёхлетний авантюрист влюбился в тринадцатилетнюю ровесницу шейкспировской Джульетты, два года за ней эпистолярно ухаживал, добился взаимности, женился, а когда они переехали и стали жить вместе, он пописывал романы, юная жена, которую, естественно, принимали за его дочь, каталась на пони, и обеспокоенным соседям ничего не оставалось, как интересоваться, чем таким страшным болеет миссис Рид, что никогда не выходит из дома. Вот это я понимаю! Мне тридцать три должно было исполниться в далёком 2002 году, так что времени для тренировки у меня оставалось предостаточно. И я легкомысленно решил, что лучше всего проверять свои силы вдали от дома, где-нибудь в Таиланде.

Решение, конечно, было принято за меня, поскольку в Таиланд я отправился не один, а сопровождая всё того же Дона Витторио. Сразу скажу, что здесь меня ждало такое же разочарование, как и в Бразилии: тайские малолетки, на которых так падки старички-туристы, малолетки только с виду. Если вы с ними пообщаетесь поближе, то скоро обнаружите, что большинство из них правильнее было бы назвать миниатюрными старушками. Пройдитесь по Уокинг-стрит – главной тусовочной улице какой-нибудь Паттайи, и вы со мной согласитесь. Сплошной обман и разводилово. Хорошо ещё, если вы сумеете отличать тамошних девиц от пареньков в юбках и чулках. Мне хватило ровно одной ночи. На второй вечер Дон Витторио поинтересовался, почему у меня такой скучающий вид и почему бы мне ни оставить его без присмотра и ни пойти проветриться. Я ответил, что если у него нет планов, то я предпочёл бы выспаться. На том и порешили. Я заказал ужин в номер, пощёлкал каналами телевизора и честно собирался отойти ко сну, когда меня кольнуло нехорошее предчувствие. Опасения оправдались: хитрый Дон Витторио специально усыпил мою бдительность и под шумок удрал из гостиницы. Если с ним что-нибудь случится, это будет мой прокол, и никому я не докажу, что он сам захотел побыть наедине со своими инстинктами. Вместо живительного сна я оделся и рванул на Уокинг-стрит. Собственно «уокинг», то есть пешеходной, она бывает не весь день, а с шести вечера, когда по обе её стороны открываются безконечные кабаки, гоу-гоу бары и стриптиз-клубы. Если в Паттайе плотность шлюх составляет где-то две-три на квадратный метр, то здесь их вся дюжина.

Задача передо мной стояла не из лёгких. Поступив так со мной, Дон Витторио явно не хотел, чтобы его нашли. Я шнырял по залитой неоном улице, заглядывал в скудно освещённые заведения и ругался последними итальянскими словами. Старик мог позволить себе заказать добрую половину обитательниц этого Содома прямо в номер, так нет, его зачем-то потянуло на приключения. В который раз я убеждался, что ни деньги, ни положение, ни власть не меняют нутро человека: если он мелочен от рождения, то будет мелочен несмотря ни на какие яхты, вертолёты и роллс-ройсы; если его с детства ловили на гадких проступках, он останется гадким, а проступки будет продолжать прятать от чужих глаз; если ему в юности не удавалось добиться любви, и он научился её покупать, он будет её покупать до самых седин. В личном общении Дон Витторио мне даже нравился, с ним было интересно поговорить «за жизнь», однако я всегда подмечал в нём некоторую червоточинку, которая время от времени давала о себе знать самым непредсказуемым образом. Сейчас, как я понял, с ним случился как раз один из таких «приступов детства».