Хозяева плоской Земли

От Трапани до Палермо я проехал за день, хотя обычно на сто километров у меня уходило чуть больше четырёх часов. Видимо, я успел соскучиться по Италии и перестал куда-либо спешить. Всего же в пути я провёл почти полгода, отпустил бородку, которую после разговора с матерью сбрил, много чего повидал, узнал, а главное – обдумал. Деньги у меня ещё водились, но вот зарабатывать их так, как я это делал на протяжении нескольких предыдущих лет, мне очень сильно расхотелось. Я никогда не был религиозным, в церковь не ходил и не считал, что врагов надо прощать. Жён своих ближних я хотел, правда, до дела обычно не доходило. Я воровал. А если и каялся, то только в душе, где, как правило, находил довольно лёгкое отпущение. Однако события, предшествовавшие моему велопробегу, равно как и он сам странным образом повлияли на меня, и я подумал, что было бы неплохо, не откладывая, начать вершить добро.

Из Testa Speditore S.p.A меня уволили заочно. Когда я через полгода отсутствия позвонил по обычно приветливо отзывавшемуся номеру телефона, мне ответили незнакомым голосом, что компания находится в процессе реструктуризации, так что если я хочу получить конкретную информацию, мне нужно подъехать лично. Я не хотел. Дважды входить в одну и ту же реку – это не моё. За происходящим я, как и все, мог наблюдать со стороны, по прессе, которая, кстати, писала на эту тему крайне мало, даже специализированная. Как-то раз я вспомнил, что у меня где-то записан домашний номер Клаудии, упомянутой выше секретарши Дона Витторио. Найдя его среди бумажек, которые безсистемно складывались мной все эти годы в старую визитницу, я дня два задумчиво смотрел на записанные её рукой синие цифры, пока ни собрался с духом и ни позвонил. Трубку снял ребёнок и, когда я попросил к телефону Клаудию, крикнул «Мама, тебя!». Она подошла, сразу узнала, мы поговорили, и она подтвердила, что по недавнему распоряжению нового руководства почти все сотрудники «старого поколения» попали под сокращение. Её не сократили, но перевели из приёмной чуть ли не в ресепшн, так что она серьёзно подумывает оттуда уйти и активно ищет работу. Я поинтересовался, кому отошла компания и кто теперь у руля. Поразительно, но она не знала. Кто-то говорил, что кредиторы из Рима, кто-то был уверен, что дальние родственники самого синьора Теста, жившие до сих пор в полном забытьи где-то в итальянской Швейцарии. Во всяком случае, по слухам, они не собирались менять название. Caravella и G-Moto вообще больше не упоминались. Я размышлял, не спросить ли её напрямик, что она думает по поводу всей этой настоящей или выдуманной катастрофы, но так и не решился довериться телефону, который наверняка прослушивался. Да и что Клаудия могла ответить, если я сам был вхож в тогдашнее руководство гораздо выше и глубже, нежели она? Основное я уже понял: перемены есть, но сугубо внутренние, «пароли и явки» остались прежними, специализация и даже название – тоже. При желании я мог действовать. И желание было. Был целый план.

За всё то время, что я гонял траки из восточной Европы, мест выгрузки было всего три: в упомянутых выше Милане, Генуе и Риме. И если я не имел возможности повлиять на прятавшихся от света дня заказчиков-вампиров, то в моих силах было посодействовать их жертвам. Посодействовать этими жертвами не стать. Главная сложность, как я её видел, заключалась в том, что рейсы происходили без какого бы то ни было расписания, что называется, по мере загрузки или же необходимости, а потому я не мог просто явиться в означенный день и час и спасти несчастных в момент разгрузки. Мне нужны были дополнительные глаза и уши.

Если до сих пор я производил на вас впечатление интроверта, человека погружённого в себя и занятого исключительно анализом собственных действий, и выбиравшегося из своей ракушки разве что при виде симпатичной девушки, это далеко не так. Всюду, где я бросал якорь, у меня и после «отплытия» оставалось немало друзей, ну, или, во всяком случае, неплохих знакомых. На кого-то я даже знал, что могу положиться.