Тут я обратил внимание, что проезжаю мимо аптечного пункта, и решил не откладывать собственное спасение в долгий ящик. Обращаться с укусом в больницу в моём положении было бы неосторожностью: при условии знакомства мордоворота с полицией она бы выдала меня моментально – достаточно навести справки и выяснить, от кого и где поступали жалобы в ближайшее время и в радиусе, скажем, пятидесяти километров. Едва ли в Италии много собак одновременно накидываются на добрых прохожих. Поэтому аптека была лучшим выбором.
Укус мой выглядел не смертельным. Поскольку в момент атаки я не суетился, руку не вырывал, а весь сосредоточился на том, чтобы нанести как можно больше точных ударов ножом, не совместимых с жизнью, рана получилась не рваная, а колотая. И при этом сильно кровоточила, отчего носовой платок быстро сделался красным. Что хорошо, поскольку кровь, как известно, лучшая дезинфекция. Голова не кружилась. Температура не повысилась, во всяком случае, настолько, чтобы я это замечал. Оставалось рану как следует продезинфицировать и надеяться, что собачья зараза дальше не пройдёт.
В аптеке я купил, бутылку воды, хозяйственное мыло, перекись водорода, йод, вату и пластырь. Там же воспользовался туалетом, где вылил содержимое бутылки в раковину, мелко-мелко настрогал в неё мыла, залил тёплой водой из-под крана и некоторое время сильно тряс, чтобы мыло побыстрее растворилось. Затем этим раствором осторожно промыл рану, обработал перекисью, прошёлся по краям йодом, наложил ватный тампон и несильно приклеил пластырем, чтобы пропускался воздух. На этом операция была закончена, и мне лишь предстояло ждать возможных последствий и осложнений. Если до завтра ничего не произойдёт, можно считать, что я отделался лёгким испугом.
До дома я добрался уже в сумерках. Если вы передвигались по Италии общественным транспортом, никакого удивления подобный исход событий у вас не вызовет. За это время я, правда, успел не только освободиться от Фиата, но и договориться с Рамоном о встрече, на которой собирался поделиться с ним своими открытиями и заручиться помощью в поисках данных о хозяевах виллы, а главное – связался с Вико и узнал, что операция прошла успешно: из наших только двое получили ранения, зато кенийцев, по его словам, положили кучу, уцелевших взяли в оборот. Полиция не вмешивалась, чего и следовало ожидать. Вико чуть не пел в трубку от гордости. Сказал, что я ему по-прежнему сегодня не нужен, что все разговоры и дознания можно отложить на завтра, а под конец мне послышалось, будто он обронил «спасибо», чего с ним никогда прежде не случалось.
Эмануэлу моя окровавленная вата с пластырями привела в тихий ужас. Оказалось, что её в школе научили оказывать пострадавшим первую помощь, так что весь вечер она оказывала её мне. Было приятно, хотя и совершенно безполезно, поскольку, всё необходимое я уже сделал. По характеру раны она сразу поняла, что без собаки не обошлось, и я в двух словах поведал ей, как всё произошло, опустив, разумеется, точное место происшествия и причины моего там появления. О выстрелах я тоже забыл упомянуть. Эмануэла сказала, что нужно обязательно подать в суд. Я только плечами пожал и засомневался, поскольку сам по неосторожности оказался на частной территории.
– Частная территория – не повод, чтобы на людей собак спускать. Бедненький! Очень болит?
На моё «не очень» она по-женски рассудила, что за подобные увечья мне на работе полагается отпуск, который мы могли бы провести вместе где-нибудь подальше от Италии, если я, конечно, не против. Я против не был, но объяснил, что сначала должен закончить начатое. Видя, что такой ответ не слишком её устраивает, я добавил, мол, на всё про всё уйдёт не больше недели, так что пусть она выбирает, куда хочет прокатиться. Я был уверен в том, что полковник не станет меня привязывать к офису, как обычного сотрудника, и мы договоримся. Эмануэла обрадовалась. Наши отношения складывались неплохо, однако, ставя себя на её место, я понимал, что долго подобная платоническая идиллия продлиться не сможет, и совместная поездка, скорее всего, станет в этом смысле определяющей.