Хозяева плоской Земли

Те свои первые дни обживания на острове я, действительно, помню очень хорошо. Они для меня стали как воспоминания детства, когда всё вокруг ты впитываешь будто губка, потому что это происходит в первый для тебя раз. И ещё, как я понял, важно хотеть запоминать. А хотеть ты начинаешь тогда, когда тебе нравится. Мне не на внешнем, а на каком-то внутреннем, почти подсознательном уровне нравилось буквально всё. Глаза видели отдельные недоделки, неполадки, некрасивости, но они вовсе не раздражали, а напротив – располагали своей естественностью. Я представил себя туристом в Италии, которому она открывается нехотя и надменно, показывая вчерашние новоделы, которые в силу их запущенности он охотно воспринимает за древности, потому что заплатил деньги и приехал обманываться, то есть находить подтверждения того, о чём ему рассказывали с малых лет. Про Фрисландию же никто толком ничего не слышал, сюда приезжают единицы, которые подспудно понимают, что ждать особо нечего, и потому реальность оказывается во всех отношениях изумительной, не побоюсь этого слова. Моя знакомая Пеппи была совершенно права. Пишу об этом сразу, чтобы больше не повторяться, тем более что это ощущение даже со временем нисколько не изменилось.

Хозяйство нашей конторы, как я и предполагал, оказалось весьма незатейливым. Самым ценным в нём был один-единственный компьютер. Нехитрые расчеты велись в нём, однако всё дублировалось и записывалось старым дедовским способом – на бумагу, в толстые тетради. Поэтому моим первым решением в роли начальника стала покупка второго монитора и процессора, что в итоге вышло делом нелёгким, затяжным, но в целом выполнимым. Правда, Тим со свойственной ему простотой поинтересовался, зачем, если я считаю, что один компьютер может в любой момент сломаться, покупать ещё и второй, который тоже может сломаться. Я согласился в принципе, однако пояснил, что второй компьютер будет у нас резервным, мы не станем заставлять его работать сутки напролёт, а будем держать на случай неполадок с первым, ежевечернее перекидывая в него всю обновленную за день информацию. Ингрид меня поддержала. Силы были неравны, и компьютер появился.

Что касается моего нового дома, то поначалу он показался мне берлогой холостяка, где любой обычный чёрт, что называется, ногу сломит, столько там было всякого на первый взгляд хлама, к которому я очень быстро привык, потому что то был никакой не хлам, а целая жизнь во многом близкого мне по духу старика, выражавшаяся в высоченных стопках книг, не умещавшихся на полках, старых журналах и, мягко говоря, антикварной мебели. При этом мебель была очень удобной, добротно сработанной и потому по-прежнему прочной, так что первая мысль что-нибудь поменять, раздарить или выбросить быстро ушла на третий план. Поменять пришлось только постельное бельё, но тут вопросов вообще не возникло, поскольку в первый же день ко мне заглянула Эрлина, сопровождаемая Ингрид и презентовала замечательный домотканый набор, что девушка, призадумавшись, будто не зубрила это выражение всю дорогу ко мне, перевела как «подарок к новоселью». Я предложил было испить по этому поводу чайку или даже чего покрепче, предварительно обследовав содержимое дядиных шкафов и найдя немного, но вполне презентабельных и непочатых бутылок виски, однако женщины вежливо отказались и откланялись, пожелав хороших сновидений. Они лучше меня понимали, что пока говорить со мной им будет затруднительно да и не о чем, а правил английского «разговора не о чём» они явно не знали. Зато сам я прекрасно провёл вечер на просторной веранде дома, покачиваясь в удобнейшем кресле-качалке, под тёплым дядиным пледом. К ночи, хоть и светлой, становилось заметно прохладнее.

Потом я увидел Эмануэлу, которая выходила прямо из волн бухты и шла ко мне, стряхивая воду с длинных волос, облеплявших её точёное тело в ярко-оранжевом бикини. Они приблизилась, села ко мне на колени и обдала тёплым дыханием ухо:

– Почему ты меня покинул?

– Я тебя не покидал, – возразил я, не понимая, почему брюки не кажутся мне мокрыми. Наверное, у дяди непромокаемый плед.

– Ты меня сглазил, – сказала она ещё тише.

– О чём ты?!

– Когда мы познакомились, ты решил, что моя тёзка – Эмануэла Орланди, которую похитили в Риме в год моего рождения.

– Нашла, что вспомнить! – Я попытался её обнять, думая, что ей холодно, однако она отстранилась.

– Меня тоже похитили…

На этом месте я проснулся и понял, что уже наступает утро. Единственное, что меня сильно смутило, так это влажное пятно на пледе, где только что сидела моя нежданная гостья. Я сказал себе, что это обычная роса, нехотя встал, бросил плед сохнуть на спинку кресла, сладко потянулся и пошёл заниматься новыми для меня делами.