Хозяйка болот

– Так ты действительно вернулась из большого города к нам, мещанам?

Я не обращаю внимания на насмешку.

– Может быть. Вы знаете историю того дома?

Он открывает рот и колеблется полсекунды.

– Увы, – говорит Перкинс и демонстрирует широкую фальшивую улыбку. Теперь я знаю, что с ней не так. Ему переделали зубы. Виниры.

Я сижу и жду, улыбаясь в ответ.

– Что ж, Лони, если у тебя все… У меня еще один клиент, прямо за тобой. – Он открывает верхний ящик стола и достает шариковую ручку, но оставляет ящик открытым. Я опускаю взгляд и вижу пистолет в кобуре.

Видимо, у меня приподнимаются брови, потому что агент говорит:

– Вам в Вашингтоне это не нравится, не так ли? Не верите во Вторую поправку?

– Мистер Перкинс, я чем-то вас расстроила?

– Нисколько. – Он снова улыбается мне улыбкой Чеширского кота и закрывает ящик.

33

Фил ждет меня в F&P, буквы на самом деле означают «Фрэнни и Пит». Фрэнни по-прежнему сидит на мягком табурете и ведет кассу, но раньше она расхаживала в белых туфлях на резиновой подошве, выкрикивала заказы Питу и искренне называла каждого ребенка «милый», прежде чем принести карамельное мороженое или печенье с соусом.

Фил кладет острую горчицу на тарелку рядом с жареной печенью и луком. Стоит ли сказать брату, что в печени самый высокий уровень холестерина из всех продуктов? Я смотрю на свою жареную рыбу без всякого желания есть. Фил нарезает лук, лепит его горчицей на кусок печени и укладывает все это в рот. Кто вообще так делает?

И вдруг меня озаряет. Именно так ел папа: квадратик мяса, мазок пюре, кусочек морковки. Чтобы вкусовые рецепторы могли прочувствовать все одновременно. Видимо, привычка передалась Филу на генетическом уровне. Он поднимает голову и видит, что я улыбаюсь.

– Что?

– Ничего.

Брат проглатывает свои три группы продуктов.

Я выдавливаю лимон на свою рыбу.

– Так… ты пригласил меня на обед из братской любви…

Он широко улыбается.

– Конечно. – Фил делает паузу, затем погружается в тему. – Но еще я думал о кошельке и об этом парне, Дэниеле Уотсоне. – Он не произносит слова «папа».

– Верно. Ну, миссис Уотсон захлопнула дверь перед моим носом.

– Хм. – Он отрезает новый кусок мяса и начинает собирать еще одну небольшую горку. – Интересно, не захочет ли мистер Хэпстед из похоронного бюро что-нибудь добавить. – Брат кладет в рот печень-горчицу-лук.

По сей день я стараюсь избегать похоронного бюро.

– Нет, нет… никакого допроса и все такое. – Он жестикулирует вилкой.

– Боже, Фил! Хэпстед? Извини, но… ты не помнишь, как это было ужасно.

– Верно, Лони. Ты избегаешь всего, что ужасно.

Вот вам и братская любовь. Я откладываю вилку, чтобы не использовать ее в качестве оружия.

Но он смягчает тон.

– Все в порядке, – говорит брат. – Не беспокойся. Я пойду поговорю с ним.

Я смотрю на несъедобную еду в моей тарелке. Бог знает, что мог бы описать мистер Хэпстед. Промокшие карманы, тяжелые предметы.

– Нет, – быстро говорю я. – Я пойду.

Он поднимает взгляд от своей тарелки.

– Сама? Но ты только что сказала…

– Я передумала…

Его глаза бегают по моему лицу.

– Вы с Тэмми постоянно говорите мне, что я не выполняю свою часть работы. Вот и выполню.

Полная и абсолютная ложь. Я совершенно не хочу идти в похоронное бюро. Я ненавижу это место с такой силой, что даже не могу описать. Но так мой беззаботный младший брат не узнает того, что может накрыть его жизнь пагубным серым туманом.

Фил подносит салфетку к губам и говорит: «Отлично, Лони. Спасибо».

Мой младший брат может быть жутко надоедливым, и тем не менее одна искренняя улыбка наполняет меня счастьем.

Снаружи мы прощаемся, он переходит улицу и открывает дымчатую стеклянную дверь в свой кабинет. Едва брат исчезает, я вижу, как по тротуару идет «свирепый торнадо» и явно целится в меня. Узкая юбка и каблуки ничуть ей не мешают.

Подойдя достаточно близко, она говорит:

– Лони! На пару слов.

– Тэмми, как дела? – пытаюсь я поиграть в вежливость.

Она ведет меня за угол, чтобы нас не было видно из окон Фила.

– Вы пытаетесь узнать что-то о Моне Уотсон? – Тэмми стоит рядом со мной, ее прическа развевается на ветру. – Она моя клиентка.

О, отлично, невестка злится, потому что я докучала ее подруге.

– Послушай, Тэмми…

Она понижает голос.

– И я могу узнать от людей почти все, пока делаю им прически.

– Серьезно?

– Мона ходит к нам каждую неделю. Помыть и уложить. Фил сказал мне, ты ходила к ней домой, но так информацию не узнаешь. – Она растягивает слова. – Мои методы намного тоньше.

– Спасибо, Тэмми, но…

– Если документы подделали, Фил хочет знать. И я тоже, – говорит она.

– Тэмми, я бы предпочла…

– Не докопаться до сути? – Минуту смотрим друг на друга. Она потеет под слоем макияжа.

– Гм… хочешь прогуляться? – говорю я. Мы сворачиваем в сторону парка, и Тэмми не отстает от меня в своих высоченных босоножках.