Хозяйка болот

Я смотрю на потолок.

– Кошки могут быть очень проницательными. Они понимают истинный характер людей.

– Мужчина в Вашингтоне, которого ты пригласила на свидание, но сбежала, когда он захотел видеть тебя по вечерам в будние дни?

– Он сказал мне, что моя работа допоздна не совпадает с его графиком. Извини, но мужик просто не понимал сути института.

– Лони, ты вечная бегунья. Признай уже. Ты убегаешь от отношений.

Я беру пульт и смотрю список избранного.

– Ты записала серию «Деревенщин из Беверли-Хиллз»? – Именно Эстель на старших курсах познакомила меня с ситкомом, задолго до того, как я написала о нем статью.

– Все для тебя, дорогая.

Я нажимаю кнопку воспроизведения, и Флэтт и Скраггс заводят заглавную песню.

– Слушай! А вдруг Адлай на самом деле миллионер, как Джед Клэмпет, – говорит Эстель.

– Заткнись! Думаешь, я стала бы встречаться с Джедом Клэмпетом?

Подруга гневно на меня смотрит. Я ем еще одну конфету.

– С Джетро – может быть, но не с Джедом.

– Да, мисс Джейн, – улыбается она.

Высокая культура. Вот что поддерживает нашу дружбу.

32

12 апреля

Подходит к концу моя четвертая неделя, поэтому еды я покупаю совсем чуть-чуть. Скоро я покину эту стерильную квартирку и вернусь в свой настоящий дом. Брожу в отделе с хлопьями в универсаме Таллахасси, когда поднимаю глаза и вижу ту самую женщину, которая попалась мне на Салливан-роуд возле музея, – ту, что похожа на Джолин Рабидо. Она ломает голову над двумя баночками детского питания.

Я бросаю в тележку для покупок коробку дробленой пшеницы и подкатываю ближе.

– Глаза разбегаются, не так ли?

Она смотрит на меня, и я уверена в своей догадке.

– Миссис Рабидо?

Ее глаза слегка расширяются.

– Я Лони Марроу, дочь Рут.

Она с шумом втягивает воздух.

– Да ладно! Посмотрите на нее! Какой же ты красавицей выросла, вот правда!

Она немного ниже меня.

– Вы теперь живете в Таллахасси? – спрашиваю я.

Миссис Рабидо смотрит на две банки в своей руке, затем снова поднимает взгляд:

– Ну да, с тех пор как… ты была маленькой. Вот почему я тебя не узнала! Расскажи мне, как ты теперь живешь.

Я объясняю, что приехала во Флориду, навещаю маму, и тут бывшая соседка прерывает меня:

– Ладно, Лони, рада тебя видеть! Мне пора домой к Марвину. Его лучше одного не оставлять. Приятно было повидать тебя!

Она спешно ведет от меня свою тележку, а я не успеваю задать ни единого вопроса о самой Рабидо. Например: зачем ей детское питание, почему они так быстро съехали и, если жили здесь все это время, почему я никогда не встречала их, когда училась в колледже или аспирантуре? И самое главное – кто такая Генриетта? Зову соседку, но она уже исчезла в отделе моющих средств. Я мчусь за ней, но каждый раз она успевает завернуть за очередной угол. Наконец я вижу полную тележку, брошенную у входной двери, и слышу визг шин, машина выезжает со стоянки.

Что за черт?

Приношу сыр чеддер, хлеб, масло, шесть яблок, молоко и дробленую пшеницу к себе в квартиру. Затем еду в Тенетки.

По дороге в дом престарелых я проезжаю мимо старого дома Джолин. Все такой же заброшенный, все такой же пустой. Белая краска смылась, остались серые полосы.

Сетчатая дверь висит на одной петле. Зачем Рабидо жить в Таллахасси и почему она так ничего и не сделает со своим домом в Тенетки?

У дома матери я замедляюсь. Всего две недели в нем другие люди, а он уже изменился. Они не подстригли живые изгороди. Даже в самые тяжелые времена моя мать непременно подстригала эти кусты. Мы оставили ножницы в гараже, но, очевидно, наши арендаторы не желают заморачиваться пустяками.

Медленно еду мимо, и из боковой двери выходит мужчина – мистер Мелдрам. Они с женой пришли, когда мы еще убирались, может, хотели поторопить нас. Он круглый, его жена – вялая и краснолицая. Мистер Мелдрам приглядывается, щурясь и прикрывая глаза, и машет рукой. Понял, что это я? Вяло машу в ответ и постепенно ускоряюсь.

Во Дворце престарелых я приветствую маму.

– Хочешь погулять по дорожкам снаружи?

– Там есть дорожки? – переспрашивает она.

Надо было предложить ей раньше. Территория на самом деле очень красивая – тенистая, с соснами и скамейками. Пока мы идем, я говорю:

– Помнишь Джолин Рабидо?

– Она курила, – отвечает мать.

– Она когда-нибудь говорила тебе, почему переехала?

– Джолин Рабидо переехала? Сюда? Здесь не разрешают курить.

– Нет, помнишь, ты говорила мне, что она внезапно укатила из города, вроде грузчики приехали ночью или что-то такое.

– О чем ты говоришь? Она живет прямо через дорогу.

Я смотрю перед собой, переступая черту на тротуаре.

– Но не доверяй ее мужу. Он скользкий тип, – добавляет мама.

Джолин упомянула его имя в продуктовом магазине.

– Марвин? – уточняю я.

– Джолин терпит его, но он хитрый. Из тех, кто улыбается, когда вонзает нож тебе в спину.

– А он тоже работал в рыболовстве? Папа его не любил?

Ответа я не получаю. Либо мама не хочет развивать тему, либо просто уже не здесь.

– Ой, а знаешь, кто к тебе домой недавно заглядывал? Генриетта. Помнишь ее?

Мать отворачивает голову.

– Генриетта к нам никогда не придет. О нет, она не переступила бы наш порог.

– Правда? Почему?