Хозяйка болот

Солнце светило мне в глаза, а орлан парил далеко над нами, но он врезался в ярко-голубой карман, издавая пронзительный крик.

Папа положил весло на колени.

Не опуская глаз, я спросила:

– По-твоему, как высоко он может подняться?

– Так высоко, как только захочет. – Отец запрокинул голову. – Я завидую ему, Лони Мэй. Он может уйти от чего угодно.

– Хотела бы я так же летать, – призналась я.

– Но возвращалась бы?

Я отвела взгляд от птицы.

Папа не улыбался, не смеялся.

– Потому что мама и папа будут скучать по тебе, если ты улетишь и забудешь нас. – Его взгляд поймал мой.

Я откладываю карандаш. И что, черт возьми, ты сам сделал?

Мой отец понимал меня как никто другой. Так почему же я его не поняла? От чего он хотел уйти? И почему не мог остаться со мной?

Телефон вибрирует. Наверняка Эстель решила подонимать меня из дальнего коридора.

– Что?

– Привет. – Мужской голос. Адлай.

Надо было глянуть на экран, прежде чем отвечать. Я знала, что, когда мы, наконец, поговорим, придется сознаться, сказать ему, что дальше дело не зайдет. Пикник был веселым, но не более того. Я здесь не живу, не буду здесь жить, так что все бессмысленно.

– Чего не отвечала? – спрашивает он.

– Ой, да так, занята была.

– Я просто надеялся снова попасть с тобой в непогоду.

Черт, а парень хорош.

– Пикник был отличным, – признаю я.

– Ага. – Он замолкает, давая мне договорить, насколько именно отличным.

Но я молчу. Пытаюсь представить, куда могли бы завести меня такие отношения, каково это – в кои-то веки открыться чему-то неизведанному.

– Знаешь, – начинает Адлай, – за последние пару дней стоимость аренды лодок сильно упала.

– Пытаешься намекнуть, что тебе требуется мой вклад?

– Можно и так сказать.

Симпатичный парень приглашает меня покататься на каноэ, а я пытаюсь загнать четырех дурацких птиц на одно дерево. Что это за выбор? Я хватаю ключи, игнорируя здравый смысл, и направляюсь в магазин каноэ.

43

Я стараюсь вести себя так, будто пикника и поцелуя вовсе не было. Мужчина и женщина, оба в мягких шляпах с завязками, расплачиваются за каноэ. Когда они уходят, Адлай стоит и улыбается.

– Мне закрыться?

– Конечно, – отвечаю я. – Но я не хочу влиять на твои удои…

Он поднимает брови.

Почему, когда я с кем-то, кто мне нравится, изо рта выскакивают такие глупости? Я пытаюсь исправить ситуацию.

– Я имею в виду, в негативном смысле.

Он смеется.

– Можешь повлиять на мои удои, если пожелаешь.

– Я не это хотела сказать. – Я тоже смеюсь.

– Пойду возьму бересту, – говорит он.

– И меня возьми. – Фу. Мне лучше перестать говорить.

Он улыбается, но из вежливости молчит.

Я следую за ним в тесное пространство сарая, где каноэ стоит на полке высотой по пояс. Адлай хватает оба планшира, но не видит, что я прямо за ним, поэтому поднимает лодку и нечаянно отбрасывает меня к стене.

– Ой!

Он поворачивает голову, быстро ставит каноэ на опоры и кидается помочь мне.

– Прости, пожалуйста, ты в порядке?

Я все еще стою вплотную к балке, и Адлай касается моего затылка.

– Ты ударилась головой? Кровь есть? – Он знает, что нет. Более мягким голосом Адлай спрашивает: – Можно утешу?

Он целует меня в висок, потом в щеку. Я поднимаю подбородок, и Адлай целует меня в губы. Сначала мы осторожничаем, и его губы мягкие. Я не знаю, как долго мы стоим и целуемся в темном сарае. В какой-то момент я напомню ему о каноэ, о меркнущем свете и о том, что скоро на воду выйти уже не получится. Но не сейчас. Каким-то образом важно то, что я не за пределами этого тесного пространства, не дальше мягких, влажных губ Адлая, вкуса его языка и его рук, обхватывающих мою голову, как драгоценный предмет.

Я притягиваю его к себе.

Он шепчет: «Ты что-то делаешь со мной, Лони Марроу».

– Взаимно, Адлай Бринкерт.

Он делает глубокий вдох, затем снова целует меня.

На улице почти полная темнота. Адлай отстраняется и прислоняется к каноэ на стойках. Его грудь расширяется, и он выдыхает сквозь зубы.

– Хорошо. Я должен подумать. Мозгами. Что немного сложно в данный момент.

– Та же история, – признаюсь я.

Он усмехается. Мотает головой из стороны в сторону, как бы проясняя ее.

– Эй, ты сам позвал меня сюда, – улыбаюсь я.

– И что ты сделала?

– Пришла. Только для гребли на каноэ.

– Кстати… – Он выглядывает из двери сарая.

– Уже слишком темно. – Я делаю шаг к дверному проему, чтобы выглянуть наружу.

Адлай подходит ко мне сзади, обнимая за талию одной рукой.

– Может быть, завтра.

– Мне надо к машине, – говорю я.

Он опускает руку.

– Хорошо. Ага. Хорошо. – Адлай следует за мной из сарая, обратно через магазин каноэ и на стоянку. Я открываю дверцу машины и встаю за ней.

– Было весело, – говорю я.

Он кивает.

Забираюсь на водительское сиденье и закрываю дверь. Адлай показывает мне опустить окно.

– Ладно. Пока.

Он наклоняется и целует меня в губы, потом еще раз, а потом мы снова целуемся, Адлай сгибается, а я держу шею в неловком положении, но мне все равно. Он целуется лучше всех.

Наконец наши губы отрываются друг от друга, и я мямлю:

– Хорошо. Мне пора. Да, надо…