Хозяйка изумрудной змеи

— Не мешай, — отмахнулась от неё, сама же аккуратно и в то же время решительно погладила лиса по лапе.

Тот изумлённо рыкнул, но укусить не пытался. Интересно, это от слабости или всё-таки между нами установилась связь?

В какой момент он всё-таки посмотрел мне в глаза и не стал отводить взгляд, я не запомнила. Потому что ухнула в него, как морскую пучину. И это не образное выражение, было в моей жизни и такое событие, когда каталась на драконе.

Те ещё ощущения.

Как и тогда, меня сначала оглушило, а потом, когда я немного оклемалась, сразило наповал той красотой, что мне открылась. В нём было столько чувств, столько эмоций… Живых, ярких, слишком сложных для простого животного и в то же время не сказать, что на сто процентов человеческих. Трудно описать словами, но я попробую.

Обычные животные живут инстинктами, причём весьма примитивными: еда, размножение и доминантность. Есть ещё материнский, но сейчас он не актуален. У магических животных, тех, которые обладают разумом, посложнее. У той же Зики недюжинные интеллектуальные способности, но она перворожденная, более того, некогда двуипостасная. В этом плане её можно сравнить с морскими драконами. А вот если взять Хозяина Леса — полуразумного волка, то ему присуща такая черта, как тяга к справедливости. Равновесию. Он умеет быть благодарным и благородным, но что-то более сложное от него не стоит ждать.

С людьми вообще всё непросто. Да, основа та же: еда, размножение и доминантность, но есть ещё внутренний поиск себя, моральные конфликты животного и божественных начал и, конечно же, фантазия. Творческая искра. Тяга к тому, чего не знаешь, чего хочешь достичь, познать, создать на этой основе что-то своё.

Так вот, у лиса внутренние ощущения были о-очень непростые. Да, на поверхности лежали инстинкты, но сейчас, когда он растерялся от моей близости и смелости, у него проявилось нечто особенное: желание понять, кто я такая. Не в гастрономическом смысле и даже не в доминантном (кто кого круче), а именно в исследовательском.

А ещё его переполняли изумление, недовольство собственной слабостью, радость, что не умер. В какой-то момент я ощутила, как он… словно бьётся о какую-то внутреннюю стену. Словно он чувствует, что способен мыслить шире, лучше, но забыл, как это делается.

— Тебя зовут Илладар, — проговорила я ему, приблизив своё лицо к его морде. — Вспомни, кто ты!

Наши носы соприкоснулись, он сначала дёрнулся, но сразу же успокоился. Втянул воздух. Его нутро возликовало, что на мне его запах. Он понял, что всё это время я была около него, помогала выжить. На инстинктивном уровне он принял меня, посчитал своей, и это не могло не радовать. Это значит, что первый шаг сделан, и теперь надо достучаться до его истинного сознания, изначальной сути.

Вот только у меня возник вопрос: а мыться-то можно, пока мы до этой сути будем докапываться? Да и переодеться бы, а то ночнушка и одеяло — это не то, в чём хочется ходить целыми днями.

Пока я придумывала, как бы с ним изъясниться по поводу купания, лис зарычал. Проследила за его взглядом, обнаружила закопавшегося Жорика.

— Он — мой питомец, — строго проговорила зверю. — Друг змеи. Он защищал своего.

Вместе со словами я передавала образы, как Зика и Жорка вместе кушают, проводят время, разбираются с дебоширами в Трактире и за его пределами.

Лис впечатлился. Особенно ему понравилась та сцена, где мои отбитые на всю голову друзья расправились с несколькими наёмниками, которые пытались меня похитить. Их подослали враги дяди Ортоса ещё тогда, когда я была ребёнком. Подкараулили в переулке, набросили ловчую сеть, которая истлела ещё на подлёте, ведь на мне был защитный артефакт.

А потом за дело взялись Зика и Жорка. К самому сильному из них змея заползла в штанину и укусила в самое сокровенное для любого мужика место. Жорка, сидевший на моём плече, уплотнил колючки и исколол ими руки тех, кто пытался меня схватить. Я тоже не терялась: достала ножик и, как меня учил дядя Ортос, с визгом воткнула его в ногу первого попавшегося негодяя.

У больших грозных наёмников не было ни единого шанса.

— Р-р! — недовольно зарычал он, всем своим естеством желая покусать давних обидчиков.

Зря, потому что потом с ними разделался дядя Ортос и его помощники. Нет их давно на этом свете.

— Вот видишь, они у меня замечательные! — Успокаивающе погладила лиса по голове. — И ты тоже замечательный. Всё будет хорошо, ты главное не нападай больше на них, и они тебя полюбят.

— Полюбим-с, ага, — раздался ехидный голос Зики, вползающей в сарай. — С чесночком-с.

Вот талант у неё являться в самое «подходящее» время! Этого у змеи не отнять.

— Нет, я не люблю чеснок, — отозвался кот, важно зашедший следом. — Лучше со сметауной.

Ага, значит, они всё-таки вместе гуляли, точнее, разведывали обстановку. Помирились две ехидны, загнобят теперь бедного лиса.

Глава 12. А потом пришли дети…