Хозяйка книжного магазина на краю света

Из восемнадцати человек на курсе обучались только две женщины. Другая, уроженка острова Стюарт, хотела управлять собственной рыболовецкой лодкой. Она много лет рыбачила с отцом, так что прибрежные воды знала как свои пять пальцев. Если считать в морских милях, то наш с ней «совокупный пробег» намного превышал опыт любого из парней. Лекции были достаточно простыми, пока мы не перешли к инженерному делу, где я сильно отставала. К счастью, Лэнс помогал мне всякий раз, когда приходил меня навестить. И хотя я очень нервничала перед устным экзаменом, я его сдала.

По возвращении домой я устроилась на работу в компанию Fiordland Travel (сегодня она называется Real Journeys) капитаном туристических судов. В основном я работала на яхтах класса «Фьордлендер», легких в управлении благодаря мощным спаренным дизелям.

Каждый день на борт поднималось около 80 пассажиров: они записывались либо на дневной круиз в Даутфул-Саунд, либо на более короткую поездку на западный рукав реки, чтобы посетить ГЭС Манапоури. В пик сезона я иногда совершала по четыре рейса в день, всегда молясь либо о тумане, в котором понадобился бы радар, либо о ветре, чтобы возникла хотя бы маленькая трудность. Я всегда относилась с подозрением ко всему, что давалось слишком легко: мне всегда нужен был какой-то вызов. Я надевала обручальное кольцо: хоть мы с Лэнсом и не были официально женаты, но мне хотелось создать некую преграду между мной и пассажирами-мужчинами.

Поскольку я была невысокой, ребята в мастерской соорудили небольшой ящик, на который я вставала перед штурвалом. После посадки и подсчета пассажиров, чтобы убедиться, что наши цифры совпадают с данными из офиса, мы отправлялись из гавани Перл-Харбор [32]. Я приветствовала гостей на борту через громкоговоритель, проводила базовый инструктаж с информацией о здоровье и безопасности, а затем просто болтала и показывала пейзажи по пути. В целом было весело, но мне постоянно задавали одни и те же бессмысленные вопросы:

– А вы сдавали те же экзамены, что и мужчины?

– Вы когда-нибудь сталкивались с плохой погодой?

– Вы можете пользоваться радаром?

– А вам вообще можно управлять судном в плохую погоду?

– Вы можете надеть кепку, чтобы мы сфотографировались?

– Что ваш муж думает о том, что вы управляете судном?

Все дошло до апогея, когда однажды на мостик поднялся мужчина и начал устраивать для меня спектакль. Он сказал, что в форме я выглядела очень сексуально и что самым ярким моментом его круиза стало то, что я его капитан. И спросил: а не хочу ли я с ним поужинать?

Мы были на полпути к озеру, и у меня кончилось терпение. Я перешла на нейтральную скорость, выключила двигатели, включила микрофон, повернулась и посмотрела прямо на остальных пассажиров:

– Этот человек оскорбляет меня, и мы не поедем дальше, пока он не покинет капитанский мостик.

Все выглядели шокированными. Мужчина, сгорая со стыда, вернулся на свое место.

Я поблагодарила всех за терпение, вновь запустила двигатели и продолжила возвращение на базу.

____

Три моих чайных ящика прибыли в Крайстчерч, и мы договорились, что приедем за ними и отвезем их в Манапоури. Наконец-то у меня появился постоянный дом для всего, в том числе и для моей драгоценной коллекции книг.

Однако, когда мы приехали, мне сказали, что доставить мне крест Джошуа невозможно, поскольку он сделан из необработанной древесины. Это повергло меня в шок: я была настолько близка к тому, чтобы после стольких лет собрать все в одном месте. И прежде всего я хотела найти постоянное место для креста Джошуа.

Мы объяснили, что для меня значит этот крест, и спросили, можно ли хоть что-то сделать. В конце концов было решено, что крест обработают морилкой и курьер привезет его мне.

Наш дом в Манапоури, в котором мы живем уже 35 лет, представляет собой небольшой уютный деревянный домик, спрятанный среди деревьев. Когда начали прибывать мои ценные вещи, я почувствовала себя в безопасности, мне стало спокойнее, и я полюбила это место как родное. Лэнс сооружал полку за полкой для всех моих книг: это было чудесное чувство – наконец распаковать их и навсегда подарить им новый дом.

Наконец прибыл и мешок с крестом Джошуа, аккуратно упакованный в картон.

Несмотря на мою радость от того, что он наконец-то вернулся ко мне, сам факт вызвал у меня глубокую депрессию и чувство потери, с которыми я изо всех сил боролась. Спустя несколько недель Лэнс настоял, чтобы я сходила к специалисту. Доктор Патрик О’Салливан задал все стандартные вопросы, после чего подался вперед, ближе ко мне, и спросил:

– Что вы хотите сделать с крестом, Рут?

– Я хочу хранить его в безопасном месте, а не прятать в мешке.

Мы с Лэнсом обсудили возможные варианты – поставить крест в лесу, вывезти его в море, сбросить в океан или установить на нашем заднем дворе. Ни один не давал столь нужного мне чувства: я хотела увериться, что земной путь моего сына наконец-то подошел к концу.

– Как насчет кладбища? – спросил доктор Патрик.

– У меня нет ни тела, ни праха.