Хозяйка книжного магазина

Не найдя поддержки, шофер замолчал. Дорога была скользкая, обледеневшая, вдобавок ко всему пошел мелкий снег.

На обратном пути из Крыма в Москву Герцогиня и Войтовский почти не разговаривали. Каждый думал о своем: он — о вожделенной цели и женщине, которая сидит рядом, устремив на дорогу туманный взор; она — о том, чего не ожидала. Проснувшаяся в ней симпатия к Леонарду застала ее врасплох, принудила пустить в ход выдержку, все артистические способности. Притворяться ироничной, слегка насмешливой и расчетливой до мозга костей становилось трудно. Расчет у нее был, а вот любовь подкралась незаметно, как вор, нанесла удар в спину. Одно дело — отношения между партнерами, другое — между возлюбленными. Последнее в корне меняет качество тандема «мужчина и женщина».

Герцогиня боялась чрезмерно увлечься Леонардом и не заметить подвоха с его стороны. Кто знает, каковы его истинные намерения? Игра, которую она вела, принимала другой оборот. Возможно, ей следует благодарить силы, вмешавшиеся в ее жизнь и перевернувшие все вверх дном, но не стоит исключать исходящую от них опасность. Впрочем, она сама ввязалась в чужие «развлечения»… как зазевавшийся пловец, хотела покататься на волнах, а очутилась в открытом штормовом море. Теперь приходилось заботиться не столько об удовольствии, сколько о выживании. Все лишнее необходимо было отбросить, чтобы не связывать себя, не ограничивать свободу действий. Герцогиня не смогла. Леонарда она в подробности не посвящала.

— Я имею право сама принимать решения, — твердила женщина, оправдывая свою скрытность.

Она понимала, что Войтовский дает ей правильные советы, но следовать им до конца у Герцогини не получалось. Допуская просчеты, она пыталась исправлять положение. Ее нервы предельно напряглись, и невыносимая тревога передалась Леонарду. Поездку в Евпаторию он затеял, чтобы сменить обстановку — побродить по набережной, полюбоваться бледно-зеленым холодным морем, кипарисами в снегу, посидеть в маленьких ресторанчиках, где подают восточные блюда, зеленый чай и кальян.

Море помогло немного расслабиться, и только. Возвращаясь в гостиничный номер, Герцогиня снова начинала нервничать, ее пугало неясное будущее. За ней ведется охота, ее ищут, — подсказывала интуиция зверя, которого загоняют.

— Неужели они взяли след? — шептала она, лежа ночью без сна, глядя, как по потолку пробегают лунные тени. — Похоже на то. Я чувствую их нетерпеливое дыхание у себя за спиной. Но нет! Легко я не сдамся.

Леонард тоже нервничал, торопил ее. Герцогиня избегала вести с ним серьезные разговоры, ловко ускользала от его вопросов. Он становился настойчивее.

— Нам пора возвращаться в Москву, — вдруг потребовала она за завтраком. — Сегодня же! Мне еще кое-что надо успеть.

Войтовский не посмел возражать.

— Выгляни в окно, — робко предложил он. — Снег, туман, гололед. Не самое удачное время для поездок.

Женщина раздраженно отмахнулась:

— А, ерунда! Заказывай машину до аэропорта.

— Может, лучше поездом?

— Нет. Из Симферополя полетим самолетом.

— Погода нелетная.

— Полетим! — вспыхнула она. — Если ты против, оставайся.

Леонард Казимирович смирился. Он стал удивительно покорным, покладистым.

В аэропорту Симферополя пришлось долго ждать, рейс задерживали и задерживали.

— Видишь? Я говорил тебе, — позволил себе заметить Войтовский.

В зал ожидания вошли два полицейских. Он повернулся к Герцогине, — ее руки сжали сумочку, костяшки пальцев побелели, но лицо оставалось спокойно-непроницаемым, бледным, как всегда.

— Не бойся, — одними губами выговорил Леонард, наклоняясь к ее уху. — Это не за тобой.

Она вздрогнула.

— Я знаю. Я боюсь тех, других… они невидимы.

По телу Войтовского пробежал холодок. Во что он впутался? Мимолетное раскаяние быстро ушло.

В последнее время Леонарду стало казаться, что пожелай он сейчас остановиться, то уже не смог бы. Он словно утратил контроль над своими помыслами и действиями. Неужели из-за Герцогини? И да, и нет. Его влекла какая-то страшная, неумолимая сила… и отступить было невозможно. Мосты сожжены, обратный путь отрезан.

«Уверен ли я, что те, другие, — не плод нашего воображения, ее и моего? — спрашивал он себя. — Выходит, мы одновременно сходим с ума? Разве такое бывает?»

Между «бывает» и «не бывает» начали размываться границы. Возможно, их никогда и не существовало. Люди многое придумывают сами, а потом… верят в собственные выдумки.

— Принеси мне кофе, — попросила Герцогиня, прерывая его внутренний диалог. — В горле пересохло.

Войтовский послушно встал, направился к буфетной стойке. Ему почудилось, будто это не он, а кто-то другой идет, заказывает кофе и рогалики, боясь расплескать, несет сидящей женщине. Она одета в шубку леопардовой расцветки и черную шляпу с большими полями, под шляпой не видно лица.

«Странно, — рассудил про себя Леонард. — Пластиковый стаканчик должен обжигать пальцы, но я не чувствую боли». На его лбу выступила испарина. Ф-ффу-ты, прямо наваждение…

— Осторожно, — сказал он, подавая кофе своей спутнице. — Стаканчик горячий.