Хозяйка леса

Любомиров возвращался в контору. Целый день он провел в лесу и очень устал. Он посмотрел на темнеющую за мостом усадьбу лесничества и чертыхнулся. «Чтоб тебе провалиться со своей владелицей!» Он прикинул, кто из членов бюро его поддержит. Куренков его союзник, конечно. Мастер кровно заинтересован в святозерском лесе. Мастер Сузи, пожалуй, займет нейтральную позицию. Ему нет расчета «восставать» против директора: он на Святозере не будет рубить. Баженов? У него с Самоцветовой что-то завелось интимное, он часто бывает у нее в гостях. Но дело есть дело, на ее сторону он не станет. А остальные? Лебедчик Карху, машинист Гутаев и тракторист Филиппыч? Кто сумеет их убедить: он или парторг? Любомиров тяжело вздохнул. Если бы кто знал, как ему хочется спать. Он с шести утра на ногах, за день прошагал по лесу до двух десятков километров. Любомиров посмотрел на часы и прибавил шагу. Кованен точен, как командир воинской части.

— Добрый вечер!

С Любомировым поравнялся старый мастер Сузи, отец шестерых взрослых сыновей. Это самая богатая семья в поселке. Годовой бюджет лесорубов Сузи составлял больше ста тысяч рублей. В их личном гараже стояли четыре мотоцикла и «москвич».

— Терве, терве, Эйнари Оттович, — приветливо кивнул Любомиров, любивший щегольнуть знанием финского языка.

Молчаливый по своей натуре Сузи за всю дорогу не произнес ни слова.

Все уже были в сборе, когда директор и мастер Суза вошли в кабинет парторга. Кованен опустил штору и зажег свет. Любомиров сел в сторонке возле столика с газетами. Кованен взглянул на свои золотые часы, переставил на письменном столе статуэтку — у него была привычка переставлять вещи — и начал ровным голосом:

— Товарищи, мы собрались с вами решить один вопрос. Мы получили разрешение на валку леса у Святозера. Лесничество протестует против рубки. Это — защитный лес. Мое мнение: отказаться от святозерской древесины и приступить к лесозаготовкам у Маньги. Трест действовал через министерство лесной промышленности, которое добилось согласия на рубку у хозяина леса, в министерстве сельского хозяйства. Формально как будто бы мы ничего не совершаем противозаконного. Документ есть, подписи на нем авторитетные, но мы не формалисты, товарищи. Слепо следовать написанному на бумаге мы не должны. В министерстве тоже люди, а не боги, они могли ошибиться, и поправить их нужно вовремя, а не тогда, когда срубим лес… — Кованен бросил многозначительный взгляд на Любомирова, уткнувшего нос в газетную подшивку, сел и добавил после короткой паузы. — Прошу, товарищи, высказывайтесь.

Все молчали. Кованен терпеливо выждал.

— Какие будут мнения, товарищи?

— Позвольте мне, Павел Антонович, — Баженов поднялся со стула. — Прошу извинения, — бросил он Куренкову, которого нечаянно толкнул.

Любомиров, скрипя стулом, круто повернулся в сторону главного инженера. Усталое лицо его выражало напряженное ожидание. У Баженова был благодушный вид, сиреневая шелковая рубашка молодила его, а непросохшие после душа каштановые волосы лежали на крупной голове волнами.

— Мне кажется, товарищи, — начал Баженов по-домашнему просто, — что мы с вами бьем напрасную тревогу. Павел Антонович, если в Петрозаводске порешили; что рубка защитного кольца возможна, то у нас с вами нет никаких оснований тревожиться. Взгляды и в науке меняются. Раньше ученые считали, что защитные полосы необходимы, а сейчас, возможно, существует иная теория.

У Любомирова отлегло от сердца. Ну, теперь держись, товарищ парторг! Баженов не самоучка. За его плечами — лесотехническая академия, он работает над изобретением, пишет диссертацию, он знаток лесного дела, и не вам с ним тягаться!

— Давно ли вы были на совещании в Петрозаводске? — спокойно возразил Кованен, — Ученые не могли переменить свои взгляды за такой короткий срок.

«Въедливый! — раздраженно подумал Любомиров, — Наседает. Поддался агитации Самоцветовой.»

Баженов слегка откинул голову назад. Под электрическим светом засеребрилась седина. Все смотрели на него и парторга с ожиданием: «А, ну-ка, сразитесь! А мы посмотрим, кто кого положит на лопатки».

— Да, но почему в таком случае, — продолжал Баженов в прежнем тоне. — Почему министр сельского хозяйства и начальник Главного управления лесного хозяйства — хозяева леса — согласились отдать защитный лес? Давайте рассуждать логически. Если защитные полосы не отменены наукой, то почему они сами подрубают сук, на котором сидят? Я хотел бы, чтобы Павел Антонович объяснил, в чем здесь дело.

Любомиров, ободренный поддержкой главного инженера, закивал ему головой в знак согласия с ним. Остальные члены бюро с интересом ждали ответа Кованена.

Кованен посмотрел главному инженеру в лицо:

— Вы знаете: ответить на ваше «почему» я не смогу. Но я убежден: разрешение мы получили по ошибке.

— А за чужие ошибки мы не отвечаем.

«Правильно!» — мысленно воскликнул Любомиров.

Все тем же ровным голосом парторг сказал:

— Извините меня, Алексей Иванович, но так рассуждает человек без чувства гражданского долга.

Баженов вспыхнул, но тотчас же взял себя в руки, иронически улыбнулся: