Хозяйка леса

— Кованен — секретарь партийной организации леспромхоза, а мы — лес-ни-чество! — вразумительно проговорил Парфенов. — Он не станет защищать нашу позицию.

— Сказал! — насмешливо протянул объездчик. — Да разве дело в том, чей он секретарь? Леспромхозовский аль лесхозовский? Правда-то одна? Дело-то мы делаем одно? Ох, и отсталый ты человек, Гаврюха!

— А ты меня перевоспитай! — насмешливо бросил Парфенов.

— Ничего. Мы тебя всем коллективом перевоспитывать будем. Сам потом спасибо скажешь, — беззлобно усмехнулся объездчик.

— Товарищи, давайте о деле. У нас нет времени препираться друг с другом. Что же мы решим?

— Иди, Настасья Васильевна, к парторгу. Послушай, что он скажет. Мы тебя подождем, домой на щи успеется, — сказал Рукавишников и взялся за свою трубочку.

Анастасия Васильевна вывела на улицу стоявший в сенях велосипед и через десять минут уже была в кабинете парторга.

Павел Антонович Кованен до войны заведовал клубом в районном селе. С фронта он вернулся старшим лейтенантом, демобилизовался, закончил двухгодичную партийную школу в Петрозаводске, был вначале замполитом в небольшом леспромхозе Кондопожского района, затем получил назначение в Хирвилахти, и вот уже пятый год как работал с Любомировым. Старший лейтенант запаса, он носил военную форму без нашивок и погон, сохранив от военных лет выправку, походку и точность. Кованен начинал прием в точно назначенное время, партийные собрания открывал точно в срок, на лекции являлся минута в минуту и даже в лес умудрялся приезжать точно в назначенный им час. В клуб на собрания и вечера он приходил при всех орденах и медалях. Кованен был со всеми на «вы». Любомиров вначале обращался к нему на «ты», но Кованен упорно подчеркивал «вы», и директор стал говорить ему «вы». В леспромхозе Кованена побаивались, но защиты от несправедливости искали у него, а не у директора. Лесорубы о нем говорили: «Павел Антонович — хозяин своего слова. Не обидит понапрасну».

Анастасия Васильевна не раз беседовала с Кованеном о судьбе леса. В первую встречу с ней он откровенно признался:

— Никогда не задумывался над тем, что будет с нашим лесом через пятьдесят-сто лет. Вероятно, будут также рубить, как мы все рубим.

С резкой прямотой, свойственной ее характеру, Анастасия Васильевна рассказала парторгу о готовящемся покушении на запретный лес, не скрыла и того, что Зайцев дал согласие на рубку и приказал ей подготовиться. Она знала: Любомиров добивался разрешения на рубку в то время, когда парторг был на районной партийной конференции.

— Вы не допустите, Павел Антонович. Мы уверены.

Сухощавое лицо Кованена с гибкими бровями и прямым носом хранило непроницаемое выражение, смуглые руки лежали на письменном столе. Отбросив со лба прядку волос, Кованен встал, прошел по кабинету — небольшому помещению с желто-восковыми сосновыми полами. Его полувоенная одежда, выправка, развешенные на стенах карты — отдаленно напоминали штаб воинской части. «Сколько ему было лет, когда он пошел на фронт? Восемнадцать, двадцать?» — подумала Анастасия Васильевна, следя за ним глазами. За дощатой стеной гудели приглушенные голоса.

— Святозеро? — повторил Кованен, поглядев на карту Крутогорского лесхоза. — Помню, знаю…

— Мы нашу древесину сплавляем по озеру и реке Северянке, — подхватила Анастасия Васильевна и стремительно подошла к карте. — Здесь Святозеро, а здесь река. Защитный лес идет вот таким пояском. — Она прикрыла ладонью зелено-голубой островок. На щеках горел румянец, от волнения голос срывался. — Павел Антонович, мы надеемся на вас. Наши люди уверены, что вы не допустите…

— Да вы не волнуйтесь. Садитесь, пожалуйста…

Анастасия Васильевна села. Сосредоточенно-внимательные глаза Кованена смотрели прямо. Она старалась угадать, что скрывается за строгим выражением его лица. Похоже, что он ждал от нее еще каких-то слов, убедительных, веских. Она продолжала:

— Мы понимаем: лес нужен государству. Лесничество делает все, чтобы леспромхоз выполнял план. Как вы знаете, отводы мы делаем в срок, контроль за рубкой у нас постоянный, финансовые расчеты точные… Себя от вас мы не отделяем. Ваши успехи — наши успехи.

Но мы, лесники, за разумный подход к нашим богатствам. Нужен взгляд на лес не с точки зрения одного леспромхоза, треста, а с точки зрения государственной…

В кабинет постучали. Вошел парень в черной замасленной спецовке, с комсомольским значком на груди.

— Павел Антонович, депо я оповестил и ремонтные мастерские тоже. После смены все ребята соберутся.

— Хорошо, — кивнул ему Кованен. — Ровно в шесть я буду. Вопросов ко мне никаких? Все ясно?

— Ясно, Павел Антонович.

Паренек, громко стуча сапогами, вышел. После небольшой паузы Кованен спросил Анастасию Васильевну, о чем говорили на совещании в академии. Она коротко рассказала о выступлениях ученых и специалистов лесного хозяйства, о их взглядах на судьбу леса. Кованен слушал внимательно. Анастасия Васильевна снова заговорила о Святозере: