Хозяйка леса

Домой Анастасия Васильевна ехала с Рукавишниковым в тамбуре вагончика: не хотелось ей сидеть среди лесорубов. Вместе с объездчиком они почти бежали в контору. А вдруг есть ответ? Коля показал ей отпечатанный на папиросной бумаге приказ Зайцева: он получил его утром. Директор лесхоза объявлял лесничей Самоцветовой выговор за отказ сделать отводы на Святозерском участке. Первый выговор за все время ее работы!

— Вот тебе «молния»! Куда торопится старик наш? — с досадой сказал Рукавишников.

Анастасия Васильевна вывесила приказ на доске объявлений.

— Сними, Васильевна. Зачем ты его? — кивнул объездчик на бумажку, белевшую на синей фанере.

— Я его в папку. — Коля сдернул приказ с доски.

— Коля, повесьте обратно. — В сдвинутых бровях Анастасии Васильевны таилась суровость. Коля неохотно подчинился.

25

Стрельцова встревоженно смотрела на правительственную телеграмму — «молнию». Позвонила на почту. Телеграфистка Кланя ответила: «Копия доставлена.

Самоцветова в лесу, расписался бухгалтер». Тем лучше, что в лесу: и Самоцветова, и Николай Алексеевич с Баженовым. Пусть рубят. День только начался. Ну и язва лесничая! У Николая Алексеевича и без того куча неприятностей. В папке к докладу для него приготовлена бумажка. С леспромхоза требуют десятки тысяч рублей за простой вагонов, цистерн, за недогруз, за неокорку рудничной стойки и еще, и еще…

Стрельцова положила телеграмму в ящик стола, подошла к окну. На нижнем складе дымил паровоз, притянувший длинный хвост платформ с древесиной. На широкой колее шла погрузка в вагоны-пульманы. Среди грузчиков один выделялся исполинским ростом. На плечах он нес две шпалы. Стрельцову не покидала мысль: как быть с телеграммой? Оставить до вечера? Или отправить в лес? Что лучше для Николая Алексеевича? Как бы не попасть впросак и не вызвать его гнева. И посоветоваться не с кем… Стрельцова вынула из ящика бланк с косо наклеенными буквами, положила его в конверт и, заперев приемную на замок, вышла на улицу.

Матвеевна заставила Колю несколько раз перечитать телеграмму «самого председателя», прослезилась от радости за Настеньку и побежала в поселок добывать творогу для калиток. Вернется дочка, поест горяченьких. День праздничный.

Коля на гнедом мерине поскакал в лес. У диспетчерской он увидел мотовоз и Сергея в кабине. Узнав о том, что товарищ едет на Святозеро, он поручил сынишке стрелочника отвести коня в лесничество, а сам сел в кабину мотовоза.

Через два часа друзья уже были на Святозере. Сергей нашел директора на эстакаде и вручил ему письмо от Стрельцовой.

Прочитав телеграмму, Любомиров потемнел лицом. Стоявший с ним рядом Баженов спросил, что случилось.

— Вот, полюбуйтесь! Чертова баба!

Баженов пробежал глазами телеграмму, неопределенно проговорил:

— М да.

— Ах, дьявольщина! Как же быть, а? — Любомиров уставился в телеграмму. — «Прекратить немедленно»… Ах, чтоб ей! Но, что же делать, а?

— Выполнять приказ, Николай Алексеевич.

— Легко сказать… Оставить такой лес! — Любомиров сжал в кулаке бланк. — Это только начало. А наше письмо в трест? Кто теперь нам разрешит новые участки?

Пока Любомиров бушевал, Коля, задыхаясь и падая, бежал к лесосеке. Он издали увидел красную косынку лесничей. Потрясая над головой телеграммой, Коля закричал во все горло: «Ура-а!» Лесоводы бросили работу. Телеграмма переходила из рук в руки.

— Ура-а! — кричал Коля, подбрасывая кепку в воздух.

— Так и должно быть, так и должно быть, — повторяла Анастасия Васильевна, не скрывая своего ликования. Она чувствовала необыкновенный прилив энергии. — Идемте к Любомирову.

— Ага, я говорил. Пошли, голубе. Ай да мы! Нас голыми руками не возьмешь.

— Эй, Гаврила, ноги подкосились от радости, что ли? — обернулся Рукавишников к Парфенову, который уселся под елью.

— Демонстрация обойдется и без моего участия.

— Ну и сиди один, как черт на болоте! — рассердился объездчик.

— Оставьте его, Василий Васильевич.

Парфенов достал из сумки бутерброд с зайчатиной. Он представил Любомирова в ту минуту, когда ему преподнесут «приятное известие», и при всей своей враждебности к лесничей, почувствовал злобное удовольствие. Не ценил Любомиров его, Парфенова, когда он был лесничим, пусть теперь выкручивается.

— Идут. Они уже знают. — Любомиров смотрел на кучку лесоводов. Красная косынка Анастасии Васильевны флагом плыла над вырубкой. — Э, нет, я не доставлю вам удовольствия мне приказывать. — Любомиров обернулся к стоявшему у будки электромеханику: — Бондарчук, выключите ток!

— Что? — округлил глаза механик.

— Выключите ток. Мы прекращаем работы.

— Почему?

— Выключайте! — сердито повторил Любомиров.

Мотор электростанции замолк. На лесосеке перестали падать деревья.

— Алексей Иванович, удовольствие беседовать с этой милой женщиной я предоставляю вам. Ее речами я сыт по горло. — Любомиров прогрохотал сапогами по эстакаде, пересек склад, сел в кабину мотовоза. Сцеп с древесиной потянулся за мотовозом, и вскоре хвост его скрылся за лесом.