Хозяйка неблагого двора

Напряженные плечи друга расслабленно опустились, словно он скинул тяжкую ношу, а на лице расцвела благодарная улыбка. Видимо, мужчина все-таки приблизительно представлял какими последствиями могло грозить подобное мероприятие, но в силу собственного внутреннего благородства не смел попросить о помощи.

– До завтра, спокойной ночи! – радостно попрощался он и ушел к себе.

Следующим утром, полностью экипированная в спецодежду в виде старого тряпья, вооруженная вениками, тряпками и вилами, наша бригада скорой хозяйственной помощи стояла у ворот первой кумушки.

– Доброе утро! – бодро поприветствовала я и подняла повыше принесенный с собой инвентарь. – Помощников вызывали, мисс…?

– Дин, – строго поправила меня хозяйка. – Эм… Мне достаточно этого импозантного мужчины, спасибо.

На этих словах Шнырь весь расцвел. Приосанился и лихо запрыгнув к женщине на крыльцо, деловито сообщил:

– Так-то оно так, но я один без сопровождения не хожу. Сами знаете как женщины на красоту падки, а я же еще и джентльмен! Мало ли кто что выкинуть может? В такое время живем…

– М-м-м… Я имела в виду его, – невежливо ткнула пальцем в Криса сбитая с толку мисс Дин.

– А-а-а-а, – ничуть не смутившись махнул лапкой чертяка. – Он у нас блаженный. Дурачок в смысле. Не совсем дурак, конечно. Так, по мелочи. Слюни пускает, под себя ночью мочится, в носу на людях ковыряет и вот так делает!

С этими словами Шнырь сунул лапку в свой пятачок и поковырявшись там немного, демонстративно вытер ее о женский передник. Хозяйка, разом онемев, застыла с расширенными от ужаса и отвращения глазами, а наглый фамильяр продолжал самозабвенно врать:

– Он у нас, конечно, барон, но не того, не доделанный немного. Лекари ему свежий воздух прописали и санитарку приставили, – чертяка ткнул лапкой в мою сторону. – Ну и я, понятное дело здесь. Как главный надзиратель и руководитель всего мероприятия.

Женщина опасливо покосилась в мою сторону, а Шнырь дернул ее за руку, наклоняя поближе к себе и проникновенно произнес:

– Ты, конечно, не красавица, но ничего такая, сгодишься. Да и где в этой глуши лучше найдешь? Дай-ка я тебя, милая, финтифлюхну! – и проворно чмокнул мисс Дин в щеку.

От культурного шока женщина пришла в себя не сразу, и нахмурившись посмотрела в искрящиеся самодовольством фамильяровы глаза.

– А разве ты не девочка? – подозрительно уточнила она.

– Девочка! Как есть девочка! – заверил пройдоха и деловито взялся за завязки панталон. – Хошь покажу?

– Нет! – взвизгнула та. – Верю! Верю!

Мы с Крисом молча давились смехом, продолжая топтаться у ворот. Наконец, когда сконфуженная хозяйка более-менее пришла в себя, нам все-таки был очерчен фронт работ, выдан соответствующий инвентарь и мы незамедлительно приступили к исполнению обязанностей.

Мне досталась прополка огорода, Крису – рубка дров, а Шнырю – чистка сарая. Поскольку грядки и поленница находились рядом, мы с другом могли переговариваться, и работа шла веселее. К моему немалому изумлению, аристократ по крови, он обращался с инструментом довольно умело и дело шло споро. На мой вопрос, где баронов обучают колоть дрова, Крис, усмехнувшись, ответил:

– Мой дед всегда говорил, что хороший командир не имеет права требовать от своих солдат того, что не в состоянии сделать сам.

– Наверное благодаря этому он и стал одним из самых прославленных генералов в королевстве, – улыбнулась я.

– Возможно, – пожал плечами друг. – Сколько себя помню, дед всегда был на передовой, никогда не отсиживался по тылам…

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг осекся и замолчал, уставившись куда-то во двор. Проследив за направлением его взгляда, я заметила, что со стороны сарая к нам на всех парах несется Шнырь. Подлетев к поленнице, он цепко выдрал из рук друга деревяшку, потом откусил только что сорванный мною огурец и ни слова не говоря, умчался обратно.

– И что это было? – протянула я, задумчиво глядя на сиротливый зеленый огрызок, оставшийся в ладони.

– Не знаю, но предлагаю немедленно выяснить, – ответил барон и, отложив топор, решительно направился в сторону сарая.

Мы старались двигаться незаметно, чтобы не привлекать внимание хозяйки и заодно ненароком не спугнуть Шныря. Подкравшись к распахнутой двери, спрятались за створкой и потихоньку заглянули внутрь.

В сарае происходило странное. В стойле, привязанный за все что только можно: передние и задние копыта, шею и даже причинное место, стоял олень в повязанной узелком косынке. На спине у него сидел чертяка и что было сил лупил сохатого по голове поленом.

– Ах, ты зараза шерстяная! Ну-ка, немедленно оставь животное в покое! – с воплем кинулась я на фамильяра.

Шнырь, не обращая на меня никакого внимания, продолжал махать чуркой, приговаривая:

– Еще разок! И еще! Почти получилось!

Мы с Крисом в четыре руки кое-как отодрали сопротивляющегося чертяку от оленя и затолкали в дальний угол сарая. Пока друг удерживал в плену мохнатого забияку, я осторожно снимала путы с несчастного многострадального животного. Когда последняя веревка спала, он вдруг с силой тряхнул головой и на пол полетели огромные ветвистые рога.