Хозяйка Севера

Пусть мой брак с Аркадием не сложился, но по крайней мере, выйти за него замуж и переехать в его город было моим собственным выбором, а не чем-то, что мне навязали насильно.

Наверное, такие мысли могли показаться постороннем человеку чем-то глупым. Казалось бы, что ещё надо женщине: богатый, влиятельный мужчина заботится о ней, как о принцессе, можно и потерпеть всякие неудобства, только вот...

… помнится, когда Грейс Келли убежала от голливудской нестабильности в Монако, став женой и первой леди этого влиятельного княжества, счастья она так не получила.

Ни она, ни её дети.

Как-то вечером, когда мы уже легли в кровать, я всё никак не могла заснуть. Смотрела на потолок — наблюдала за отсветом фонаря, и думала...думала, думала...

Пока сильная мужская рука не сграбастала меня к себе.

— Ты так не отдохнешь, — вздохнул Герман мне на ухо. — Спи, Наташа.

Я сначала молча кивнула, решив просто подчиниться Левицкому... не потому, что он был сильнее, а потому что он был прав: я могу полночи накручивать себя, ничего не решив, зато завтра целый день точно буду ходить разбитая.

Но эта мысль (про то, что Герман даже не сильнее, а просто прав) заставила меня в итоге развернуться к Левицкому лицом.

— Наташ? — спросил Герман, когда я выжидающе посмотрела на него.

— Что со мной будет, если я откажусь... когда четырнадцать дней закончатся? — спросила я у Германа.

Левицкий вздохнул.

— Ты хочешь об этом поговорить прямо сейчас? — спросил он и посмотрел на часы. — Наташ, полвторого ночи. Не выспишься же!

— А так я вообще не усну, — честно ответила я. — Что меня ждёт?

Герман вздохнул.

— Наташ, у оборотней не бывает разводов, — произнёс он. — А мы официально женаты.

— Но я не выходила за тебя замуж! — возмутилась я. И даже села на кровати от возмущения. — Ты же сам оформил все бумаги. Сам! Один. Без моего ведома.

— Я говорю сейчас не про ваши человеческие бумажки, которые у нас ничего не значат, — усмехнулся Левицкий и протянул руку к моей шее. — У нас метки, Наташа.

— Но...

— Метки — вот что делает наш брак настоящим.

Он говорил это так спокойно... что меня начало потрясывать мелкой дрожью.

— Я не просила и не ждала твоей метки, — замотала я головой. — Ты... тот монстр укусил меня, не оставив мне выбора.

— И ты укусила меня в ответ, — спокойно протянул Герман.

— Потому что это ваше полнолуние свело меня с ума, — напомнила я, замотав головой. — Я ничего не решала сама! Ты знал, что я не отдаю себе отчета.

— Наташ, если бы ничего ко мне не испытывала, то никакая Луна не смогла бы свести тебя с ума, — покачал головой Левицкий. — Так что не обманывай себя.

— Это ты меня обманул! — эмоционально воскликнула я. — Ты удивляешься, почему я не хочу стать Луной вашей стаи? Да потому что мне надоело решать уравнения с неизвестным количеством неизвестных.

Левицкий иронично приподнял бровь, думая,что я шучу — на самом деле, я просто не смогла найти менее красочного описания того, что происходило в моей жизни.

— Сначала ты говоришь что тебе нужно время, чтобы приструнить своего зверя. Когда же я, практически выждав этот срок, о котором мы договаривались, решаю уехать из города, ты останавливаешь поезд и снимаешь меня с него.

— Но, Наташа...

— Только не говори, пожалуйста, что это всё недопонимание. Что ты сразу не собирался отпускать меня в столицу, и думал, что я это тоже понимаю. Я этого не понимала!!!

Я нервно вздохнула.

— Герман, ты легко читаешь мои мысли — и я не поверю, что ты ни разу за месяц не слышал, что я на самом деле себе думала... ты просто действовал согласно своему плану.

— А что, если я просто не хотел пугать тебя раньше времени? — спросил Герман.

— Тебе напомнить, как именно ты вытащил меня из поезда? — усмехнулась я в ответ. — Ты помнишь тот цирк, что ты устроил.. и тот ужас, который я ощутила, когда я поняла, что не могу управлять своим телом.

— Наташ...

Я замотала головой, не давая Герману возможности продолжить.

— А потом ещё это полнолуние, когда я вдруг начала вести себя почти как оборотница, хотя я стопроцентный человек.

Посмотрев на Германа, мне пришлось признаться (он бы всё равно услышал это сейчас в моих мыслях).

— Я не понимаю, каким образом, но в эти два дня во время полнолуния, мой мир сузился до ушка швейной иглы — и весь оказался заполнен тобой.

— Это же хорошо, Наташ, — покачал головой Герман. — Когда муж и жена любят друг друга...

— Это ненормально!

Левицкий приподнял бровь.

— Я имею в виду, не когда любят, а когда это происходит как это случилось у меня.

Я протерла лицо руками.

— Меня — как будто реальной меня — совсем не осталось.

— Наташа, ты слишком драматизируешь...

— Нет, — замотала я головой. — Но знаешь, что самое страшное?

Я вопросительно посмотрела на Германа, но так и не дождавшись от него реакции, сама ответила:

— Но самое страшное наступило потом, когда Полнолуние отступило, и ко мне начали возвращаться мои прежние мысли... когда стала возвращаться прежняя я.

— Может, дело вовсе не в Луне, Наташ? — спросил Герман, прищурившись. И прищур у него вышел... недобрый. — Знаешь, как говорят,что у трезвого на уме, то у пьяного на языке?

— Я не пила.