Читаем Хозяйка Севера полностью

Он заботился о своем городе, о своём крае, который совершенно искренне и беззаветно любил — так, как это умеют делать только северяне: согревая горячим сердцем всё вокруг. Он тратил целые состояния на разные образовательные проекты, на охрану природы, на детские центры... И это, безусловно, не могло не заслужить моего уважения.

Я видела, насколько он любит всё, что его окружает, и проникалась его любовью к нашим местным северным красотам.

Признаюсь, я всё ещё тешила себя надеждой, что не решила — что у меня ещё остались дни, а значит, я могу всё ещё выбирать. Но где-то в глубине души я понимала, что я уже сделала свой выбор.

Даже если нет никакой опасности нового одичания, я не поступлю так с Германом. Он нужен стае, нужен этому городу, который я уже успела полюбить...

«А если Марианна откроет мне свой способ побега? Если я смогу выбирать не только из тех двух вариантов, которые мне предложил Герман, но ещё и из своего, дополнительного варианта — сбежать отсюда насовсем, спрятавшись от Левицкого где-нибудь на другой стороне нашей огромной страны?».

Нет, я не предам его.

Не предам.

Эта простая мысль долго зрела в моей душе. В конце концов она полностью отсекала от меня любые другие ожидания, ставшие вдруг абсолютно для меня ненужными и пустыми.

«Не такими уж и пустыми», — подумала я, подходя к окну. За окном уже было светло, дети во всю спешили в школу, весело гогоча на освобожденных от снега тротуарах.

В город наконец-то по настоящему пришла весна, и мне хотелось открыть целое окно настежь и впустить вкусный весенний воздух внутрь нашей квартиры. Я этого не делала только потому, что Герман ещё спал — они с Сергеем до пяти утра ездили по отдаленным районам. Я не знаю, что они там точно делали, но Герман вернулся только под утро, усталый и вымотанный.

Наскоро приняв душ и съев чуть ли не сырую отбивную, он попросил меня не ехать утром в офис одной, а «отоспаться вместе с ним».

После чего мы и в самом деле завалились спать.

А вот мир вокруг нас не отдыхал.

Приоткрыв небольшую форточку, я наблюдала за тем, как молодая женщина лет тридцати тянет за руку упирающегося малыша. А тот, явно негодуя, громко требовал у своей мамы не водить его в садик, а оставить с бабушкой.

— Бабушка сегодня работает, — также громко вздыхая, объясняла сынишке наша соседка, которую звали Леной. А малыша звали Никита — и он никогда не шёл нормально в детский садик. Каждый раз малыш разыгрывал целый спектакль, вынуждая свою маму или отца объяснять ему, почему он не может остаться дома.

Глядя на такую привычную, такую мирную картину, я вдруг подумала о том, что такая же мирная жизнь течет и в стае Германа, где все оборотни так или иначе, но завязаны на Левицком.

И именно тогда я вдруг отчетливо поняла для себя, что я права. По настоящему права!

Мне не нужен ни второй, ни третий вариант... даже если мне самой очень хочется исчезнуть из этого места, хочется спрятаться от оборотней так, чтобы они меня никогда не нашли, я не могу этого сделать.

Я не должна этого делать!

Даже не из-за Германа... из-за той стабильности, что он собою олицетворял.

Я не могла позволить ему отвлекаться на мои поиски, не могла позволить ему прозябать в неуверенности, беспокоиться о том, что со мной случилось... в то время, когда он него зависело благополучие такого огромного числа людей.

«Ты можешь отсылать ему свои фотографии или даже видео с рассказами, что с тобой всё хорошо», — все ещё пытался искушать меня мой внутренний голос; та часть меня, которая всё ещё не желала сдаваться, не желала признаваться в собственном поражении. — «Его зверь будет знать, что ты в полном порядке, и Герман не одичает».

Хочу ли такого будущего для себя, для нас?

Кажется, что не хочу...

Но как смериться со звериной частью жизни оборотней? С тем, что Герман может слышать мои мысли, может управлять моим телом, а главное — будет управлять всей моей жизнью.

«А что если, если посмотреть на ситуацию под другим углом?» — подумала я, наблюдая в окно за все ещё возмущающимся малышом. Никита не привык быстро сдаваться.— «А что если посмотреть на ситуацию так, как на неё посмотрела бы моя бабушка Наташа».

Моя бабушка, которая была, между прочим, стопроцентной оборотницей.

Бабуля, пожертвовав собой, стала для моей мамы и для меня самой целым миром. Моя милая бабушка Наташа...

Я задумалась, проведя пальцами по стеклу.

А теперь,получается, мой черед отдать долг оборотням, который мы с мамой задолжали...

Я положила руку на прохладное стекло и снова мысленно повторила свой выбор.

Я не стану ждать встречи с Марианной, не стану полагаться на свою бывшую подругу, даже если она действительно знает, как можно незаметно сбежать из стаи оборотней.

Пусть она бежит, пусть начинает новую жизнь отдельно от своего Рокотова — а я буду строить свою жизнь здесь, с Германом...

«На поводке?»

Перейти на страницу:

Похожие книги