Хозяин корабля

Человек снял фуражку. Пара зелёных очков закрывала его глаза; щёки загорели на морском ветру; нижняя часть лица утопала в сверкающей бороде.

— Пактол, — сказал Леминак.

Несмотря на лёгкость и добродушие, с которой этот человек говорил по-испански с официантом бара, было в нём что-то странное — возможно, из-за пары зелёных очков, выделявших его орбиты — из-за чего четверым путешественникам стало несколько неловко продолжать разговор.

— Жалко, — сказал Леминак, — что мы пропустили корабль.

— Это создаёт нескончаемую задержу, — сказал Трамье.

— Что будем делать? — спросила Мария Ерикова.

— Отправляться завтра в Сан-Франциско, — сказал Хельвен. — Будем ждать следующего отплытия, поскольку Сидней, видимо, является нашим общим местом назначения.

— Нам придётся ждать ещё, как минимум, пятнадцать дней, — простонал Леминак.

— Другого выхода нет…

Незнакомец заплатил, встал и исчез за высоким силуэтом на опустившемся красочном перламутровом занавесе, служившем дверью.

— Смешное туловище, — прошептал Леминак.

Они вернулись к разговору, неопределённому, раздражительному, несмотря на ванильную свежесть «Pajaro Azul», находя, что приключение не заладилось.

Приключение! Волшебное слово или шелест голоса тайны. Оно пришло внезапно, как и любое уважающее себя приключение, в синем свете бара, под маской юмора, простодушия и коварства, вместе с тем в виде письма, которое принёс матрос в белом, в бескозырке с ленточкой, с золотыми буквами на чёрном фоне: «Баклан». Матрос вошёл в зал и, с почтительным видом к ректорской должности Трамье, не колеблясь, вручил ему большой запечатанный белый конверт с выгравированным якорем, вокруг которого повторялось подчёркнутое: «Баклан».

— Это мне? — воскликнул ошеломлённый Трамье.

Человек поклонился и исчез бесшумно благодаря своим верёвочным подошвам.

— Но это же невозможно! — ахнул доктор. — Невозможно. Кто, чёрт возьми, знает меня здесь? И как этот человек меня узнал?

— Откройте, — посоветовал Хельвен.

С некоторым опасением, что в конверте каким-то хитрым способом может быть скрыта взрывчатка, Трамье, профессор Медицинской академии, открыл его.

На лице его застыла улыбка.

— Невероятно, — сказал он.

— Говорите, я Вас прошу, — простонала Мария Ерикова, прекрасные руки которой нетерпеливо дрожали на столе. — Говорите. Прочитайте это письмо.

— Оно адресовано всем нам, — сказал доктор.

— Ах! например, — выкрикнул Леминак.

— Вот:

На борту «Баклана».

«Случайно подслушанный мной ваш разговор позволяет мне оказать вам услугу, и я ни мгновение не колеблюсь перед перспективой оказать услугу таким выдающимся личностям, как профессор Трамье из Медицинской академии…»

— Известны, Вы известны на экваторе, — воскликнул, сдерживая зависть, Леминак.

«…мэтр Леминак, член Парижской коллегии адвокатов…»

— Я тоже, — запинаясь, сказал адвокат. — Но это чудесно!

— «…сэр Уильям Хельвен, известный художник, и, наконец, невероятно очаровательная Мария Васильевна Ерикова, имя которой венчает этот ценный список…»

— Восхитительно… — прошептала она. — Но кто же он такой?

— Наш сосед в очках, — сказал Хельвен.

— «…Моя яхта,,,Баклан»», которая очень хорошо приспособлена к открытому морю и на которой я совершил множество путешествий, может благополучно доставить вас в Сидней, куда я сам собираюсь. Не стесняйтесь принять гостеприимство от авторитетного торговца, который уважает науку, искусство и красоту…»

— И красноречие? — намекнул Леминак.

— «…Вы найдёте на моём борту уют, а также внимательность и преданность, которую будет к вам проявлять

ВАН ДЕН БРУКС

Торговец хлопком»

«P. S. Если предложение вас устраивает, то в 5 часов на пирсе вы найдёте каноэ, которое доставит вас на мой борт и перевезёт ваш багаж.»

— Фантастика, — сказал Леминак. — Откуда он знает наши имена?

— Принимайте, принимайте. Какое забавное приключение! — закричала Мария Ерикова, хлопая в ладоши.

— Но, — сказал Трамье, — я не знаю этого г-на Ван ден Брукса.

— Это не важно, он знает нас. Этого достаточно. И он приглашает нас! — ответила Мария.

— Месье, корабль которого приспособлен к открытому морю, должен быть порядочным человеком, — с уверенностью сказал Леминак. — Кроме того, он называет себя торговцем хлопком. Это очень почётное занятие.

— Гм… — сказал Трамье. — В моём возрасте это было бы неблагоразумно. Как мы устроимся?

— Очень хорошо, я уверена, — настаивала Мария, едва удерживаясь в кресле. — Он сам сказал.

— Мы можем увидеться, — предложил Леминак.

— Вот именно, давайте увидимся с Ван ден Бруксом!

И Мария Ерикова выбежала из бара, а следом за ней, хватаясь за полу её одежды, обезумевшие Леминак и Трамье.

Молодой официант из «Pajaro Azul» поймал Хельвена.

— Вы не заплатили, сеньорито.

Хельвен заплатил за виски, а затем повернулся к мучачо, глаза которого заблестели под бровями цвета угля:

— Ты знаешь, кто этот здоровый моряк со светлой бородой, который сидел рядом с нами?

— Нет, Ваше Превосходительство (чаевые облагораживают человека).

— Бывает ли он иногда в Кальяо?