Хозяин Марасы

Из магазинчика Лера вывалилась, крепко прижимая к себе сумку и крича одно и то же – «No, no. No!». Сердобольные девочки под предводительством управляющей магазина пытались заменить одолженную у Ленки сумку на что-то более приличное и современное. Они же не были в курсе, что мода в Омске зависела от вкусов китайских поставщиков, а не от Миланских кутюрье!

Ты доволен?

А ты – нет?! – Игнат мерзко захихикал. – Светишься же от счастья. Что ещё бабам надо – деньги да тряпки.

Эй! – Лера всерьёз решила обидеться. Она остановилась, сердито глядя на него и поджимая губы. – Не говори так! Ты сам предложил, а теперь…

Ну, перестань! – Игнат с ужасом увидел, что её глаза заблестели от готовящихся хлынуть слёз. – Я просто глупо пошутил. Ты чего плачешь-то?

Получается так, будто я получила деньги и тут же всё забыла, бросилась их тратить. Ты же знаешь, что это не так! – девушка зашмыгала носом, стараясь удержаться от плача, но это было сильнее её. Слишком нервным, богатым на потрясения выдался день.

Пойдём домой, а? Ma cherie, тебе надо поужинать и лечь спать, – Игнат закружил вокруг неё, стараясь заглянуть в глаза. – Завтра снова попытаемся найти того козла с ножом, наверняка у нас получится!

Угу, – она закивала головой, продолжая стискивать сумку. – Пойдём. Я постараюсь снова ту женщину нарисовать – ты должен её увидеть. Она такая красивая!

Да плевать мне на эту красотку. Лучше двигайся, темнеет уже. А нам ещё через половину города идти. Не люблю я в последнее время рисковые прогулки.

Угу, – снова промычала девушка, шагая рядом с призраком. Прежняя лёгкость, подкреплённая случайно брошенным комплиментом призрака, снова вернулась к ней. И она спокойно шла по улицам, оглядывая окрестности, замечая синие бутоны ирисов, цветущих в Калабрии в феврале, радуясь шелесту листьев бергамота и беспечной болтовне Игната. Всё должно было быть хорошо!

Незнакомец знал, где нападать и когда – в двух кварталах от дома синьоры Кларисии, у тех самых зарослей бергамота, окруживших апельсиновое дерево, которые утром зарисовывала Лера. Он не напрыгнул, не выскочил, не догнал – он появился из темноты чёрным силуэтом и ударил, метко направляя нож прямо в сердце. Игнату. Того спасла лишь старая военная выучка, не истёршаяся из памяти тела за долгие десятилетия посмертного существования. Она поднялась из глубины, сразу вернув его почти на столетие назад, когда смерть можно было встретить в любую секунду, когда нельзя было расслабляться ни на миг. Отскочив в сторону, Игнат прижал руку к груди, с ужасом и радостью ощущая разошедшиеся края тельняшки и боль. Его порезали! До него дотронулись!

Вали отсюда! – рявкнул он застывшей каменным столбом Лере, а неожиданный убийца почему-то придал ей нужное направление, самолично пихнув в сторону. Оглушённая мощным толчком, растерянная, Лера всё же смогла сохранить равновесие и, кое-как выровнявшись, заорала во всю мощь лёгких:

Помогите! Убивают! – при этом она совсем забыла о том, что находится в Италии, что притворяется сербкой, и что даже дома после подобного крика все плотнее задёргивают шторы и закрывают двери, не торопясь выйти на зов. Что уж говорить про эти края, где даже горящая машина не вызывает желания позвать полицию и комментируется одним словом – «Mafia».

Беги! – Игнат снова уклонился от ножа, а затем ударил сам – кулаком по роже. Он уже понял, что столкнулся с тем самым козлом, что разгромил бар, а до этого врезал и ему. И это было замечательно! Вновь ощущаемое тело пело от восторга и счастья, рвалось в бой, словно оно снова принадлежало двадцатисемилетнему молодому мужчине, привыкшему к войне и близкой смерти, радующегося им, потому что это позволяло ощущать свои силу, власть и правоту. Почувствовать месть, принести смерть тем, кто убил жену и брата, выкинул на улицу мать и детей. Ненадолго жизни смешались, и та, что он прожил давным-давно наслоилась на нынешнюю. – Иди сюда, сука белогвардейская. Иди!

Не было тёплой Италии и диковинного бергамота, не было рядом встрёпанной Леры. Был двор занятого чужаками дома, в котором он вырос, был ледяной ноябрьский ветер, несущий ледяное крошево, и бешенство заставляло лезть в одиночку на пятерых, с одним лишь ножом. Тогда Игнат победил…

Он поднырнул под руку, обернулся и ударил сцепленными в замок руками по затылку. Враг уклонился, став текучим, как вода, и его нож задел бок призраку, разрезав шинель.