Нет! – Лера, совсем как маленькая девочка, топнула ногой. – Хватит! – от резкого движения головы заколка, прежде сидевшая крепко и не сваливающаяся даже при беге, вдруг соскользнула с волос и шлёпнулась под ноги парню, едва не попав на мысы старых потрёпанных кед.
Оп-па, – сказал он, отступая на шаг. – Вот дерьмо! – и, сердито сдвинув брови, крикнул пытавшемуся убить Игната незнакомцу: – Bo, fermati!
Тёмная фигура тут же отстранилась и, на ходу убирая нож в ножны на бедре, направилась к вышедшему из воды парню. На Игната убийца больше не обращал никакого внимания. Тот, зажимая порезанный бок, несколько секунд непонимающе смотрел ему вслед, а затем последовал в том же направлении. То ли хотел продолжить драку, то ли стремился к Лере, не желая оставлять её одну рядом с двумя незнакомцами.
Perche?
Questa è una questione che riguarda nostro padre, – буквально выплюнул рыжий и осторожно поднял заколку с песка.
Maldito sea146
! – недовольно буркнул тот и надулся в точности, как обиженный мальчишка.Это моё, – Лера выхватила заколку и попыталась прицепить её обратно, но руки дрожали и не слушались.
Дай я, – Игнат, не обращая внимания на боль – о да, он чувствовал боль! – забрал у неё серебряную вещицу и осторожно заколол ею отросшую чёлку. Лера благодарно пискнула, не в силах выдавить из себя хоть одно вразумительное слово. Радость, охватившая её от простого действия призрака, перекрывала собой даже панику, отметая прочь непонимание и сомнения. Что тут вообще происходит?
Ладно, пока живи, – рыжий подмигнул Игнату, будто не он только что ратовал за его смерть, и направился обратно к морю. На глазах ошалевшей от такого вида Леры, он словно распался всплеском воды и клочьями пены, ярко засеребрившимися в ночной темноте. А следом пришёл гул – далёкий, тяжёлый, протяжный, он шёл из глубины моря, откуда-то издалека, но и на берегу его было прекрасно слышно. А ещё гул прекрасно ощущался всем телом, вызывая одновременно и страх и, почему-то, надежду.
Видишь, мы всё же нашли, – шепнула Лера Игнату, неосознанно прижимаясь к нему, ища у него защиту. Биение её заполошного сердца ощущалось даже сквозь одежду.
Точнее, это нас нашли, – буркнул тот, обхватывая её рукой. Девчонка дрожала, но вряд ли тому виной был ночной холод. Подумав, он осторожно, чтобы не растревожить налитые болью, но так и не кровоточащие раны, снял с себя шинель и накинул ей на плечи.
Но итог тот же! Значит, мы не зря приехали, – она упрямо гнула свою линию, стискивая на груди колючую, грубую ткань, пахнущую влагой, дягилем и порохом.
И мне интересно – зачем, mia dolce signorina?
Сначала появился голос. Он был лёгок, немного небрежен, и чуть хрипловат. Такой голос бывает у мужчин, достигших той поры, когда природный чистый тенор перетекает в баритон. Лера завертела головой, пытаясь найти говорившего. Никого не было.
Что вас привело сюда, паразита и его «якорь»? – незнакомец, как и рыжий «водяной», говорил на её родном языке, но в словах чувствовалась итальянская нежная певучесть, лишённая привычной для местных экспрессивности.
Таня… Она сказала, чтобы мы ехали сюда! – Девушка решила, что заходить надо с козырей. Ведь наверняка эти странные и страшные люди были знакомы с женщиной из осенней рощи. Ведь не могло быть иначе!
Таня? Как интересно плетётся паутина, – прямо перед Лерой возник, одновременно подаваясь вперёд, незнакомый мужчина. Она вскрикнула, попыталась отпрянуть, но тело её больше не слушалось. Судя по забористой ругани Игната, его постигло то же несчастье. – Тогда понятно, – на бледном лице появилась улыбка, больше похожая на разрезавший толщу камней разлом, а синие глаза стали яркими и страшными.
Старик, не пугай девчонку.
А нечего сюда приводить чужих мертвецов. Нам бы от тех, кто поганит море избавиться, и лишние не нужны.
Сравнил! – вернувшийся на берег парнишка, стоя за спиной у приведённого им мужчины, тайком показал ему язык, а потом вдруг подмигнул Лере. Не бойся, мол.
И что пообещала тебе моя рыжая ведьма, раз ты прилетела сюда? – мужчина отстранился, отходя на несколько шагов, и Лера смогла наконец его рассмотреть. Он был невысокого роста, но назвать его «коротышкой» просто не поворачивался язык. Хорошо и органично сложенный, едва ли не классического римского типа мужчина, достигший самого лучшего возраста – сорока лет. Тёмные волосы чуть развевались на холодном ветру, а кожа была непривычного, странного для итальянца светлого цвета, почти без загара. Он казался расслабленно-беззаботным, немного небрежным, но под этой внешней лёгкостью скрывалась странная и страшная сила. Точно как толща воды, таящая в себе древних тварей, прикрывается игривой и увенчанной пеной волной. Даже одежда его была такой же – тёмные лёгкие брюки, сапоги из дублёной чёрной кожи и светлая рубашка без воротника, сшитая из небелёного льна. Чёрное, а над ним белое.
Таня сказала, – Лера сглотнула, чувствуя сухость в горле, – что здесь Игнат сможет стать свободным.