Хозяин Марасы

А я так хочу. И вообще, разве тебе не скучно здесь, на кладбище?

С чего ты решила, что я тут живу? Лишь иногда бываю, вот и всё.

А давай ты начнёшь иногда бывать у меня в гостях? Я никому не скажу! Обещаю! К тому же, я теперь снова смогу читать вслух, и меня будет слушать не только тишина, но и ты.

Повторяю ещё раз – я мёртв!

Голимая отмазка, как говорит Федос, а ему можно верить.

Любопытный паук слушает чужой разговор на скамейке, рыжая женщина ловит спицей рисунок, подбивая его так, как охотник бьёт копьём зверя. «Гранада и Альгамбра. Или пройди по следам святой Эуфемии». Поздний вечер на краю Птичьей Гавани и свет фар внезапно остановившегося автомобиля. Страх, поселившийся в сердце, рождённый не убийцей, не насилием, что так и не случилось, а отсутствием призрака, ставшего частью души.

Хохот – счастливый, немного безумный – раздающийся в зарослях вечнозелёного тростника-арундо. «Мы приехали, Игнат! Италия, Италия, мо-о-оре!!».

Рыжий не утерпел и тоже сунулся к непрошенным гостям. Только смотрел он не в глаза живой девушки, а в тусклые зрачки мёртвого мужчины. И там, в кутерьме и хаосе человеческих голосов, тупого скотского бытия и ярких, последних лет жизни, полных крови и огня, он видел настоящее лицо Игната.

Пришёл с войны – семья убита, дом захвачен, и чужаки властвуют в городе. А привели их царские выкормыши, что повели всех на убой, на чужую войну, не имеющую смысла. Едва живая мать и испуганные глазёнки трёх детей, прятавшихся от него в подполе. Не дядя и отец ворвался в дом тестя, ища свою семью – незнакомый, чужой человек стоял и рычал, едва не тряся испуганного происходящим мужика.

И дальше злоба, злоба, ненависть и желание убивать, заставляющие иногда даже забывать о том, что его ждали сын и племянники, и мать, плачущая по нему. Сражения и мятежи против захвативших город предателей и чужаков, белочехов и наёмных англичан. Смерть на болоте, куда погнался вместе со своим отрядом вслед за удиравшим от очередного восстания командиром зарвавшихся чехословаков. Ранения он бы пережил, но загнанное сердце не выдержало. И оставленное душой тело долго погружалось в тину и стоялую воду, что неспешно забирали его.

Десятилетия полуосознанного бытия рядом с остатками семьи. Иногда, будто очнувшись, он пытался помочь и вмешаться, но что мог бесплотный дух? И он умирал рядом со своим сыном, отправившись вместе с ним на войну, на которой в сорок третьем году погиб командир стрелкового звена. Погиб, сгорев заживо…

И дальше, дальше, пустота и туман.