Хозяин Марасы

Что?! – наконец откликнулся он, сумев отвлечься от охватившей его горячки. Одна за одной птицы падали вокруг него, их маленькие тела устилали палубу – раскинутые крылья, жалобно распахнутые клювы, скрюченные лапки, мёртвые глаза. Перемешанные, разрубленные, раздавленные, они мешались под ногами, и мужчина едва не спотыкался о них, то и дело давя останки потемневшими ботинками. Отшвырнув от себя очередную пернатую гадину, Бо еле успел прикрыть лицо остатками рубашки, рубанул мечом и принялся продвигаться к Феличе. – Проблемы?

Конечно! – гневно выкрикнула она, тряхнула всклокоченными, усеянными перьями волосами и отбила книгой рвавшую парус крылатую тварь. – Они изгадили паруса! Засрали палубу! Порвали моё платье!! – голос женщины сорвался, и вопль оказался исполнен самым истошным фальцетом, на какой она была способна. Феличе схватила вернувшуюся к своему подлому делу птицу за хвостовые перья и швырнула на палубу. От второго удара та забилась на досках, пытаясь подняться в воздух, но на неё тут же обрушились сверху пинки тяжёлыми туфлями. – Мы их можем всю ночь гонять, они всё не кончаются!

Скоро кончатся, – засмеялся Бо и, больше не обращая внимания на гвалт и атакующих его птиц, сунул Феличе в руки свой меч, после чего с места прыгнул за борт, подняв кучу брызг.

Ненавижу! – прошипела женщина, неловко перехватывая тяжёлый клинок и, как дубиной, отбивая лезущую к ней пернатую сволочь. – Ненавижу вас!! – она завизжала так, что ближайшие птицы в полёте отшатнулись от неё, с криком перелетая на ближайшую мачту. Растрёпанная, в рваном платье, исполосованная когтями, Фели с бешенством лупила даденым оружием по всему, что попадало под руку. Меч оттягивал ей руки, тянул всё время то в сторону, то вниз и она постоянно промахивалась, задевая мачту, борта, оставляя зарубки на палубе и пластуя уже мёртвые тела. – Как же я… – очередной замах повёл её в сторону, она врезалась в бизань-мачту, отчего с той сорвалось несколько летуний, – …вас всех… – широко замахнувшись, Феличе задела вант, разрубив его, и махом рассекла усевшуюся на канатную бухту птицу, – ненавижу!

Она снова занесла меч, не обращая внимание на рвущиеся к ней пернатые и когтистые тела, уже давно утратившие сходство с гордыми и прекрасными хозяевами неба. Море вздрогнуло. Из самой глубины, с далёкого, тёмного дна донёсся тяжёлый, низкий гул. Он быстро поднимался, приближался к осквернённому иолу и замершей на палубе женщине. Словно кто-то рвался наверх, к ночному небу и воздуху, полному перьев, пуха и запаха крови.

Кораблик качнуло и Фели, не устояв на ногах, рухнула вниз, прямо на растоптанные тушки. Палуба под ней затряслась, заходила ходуном и истошно орущие птицы, сорвавшись с места, бросились прочь. Вокруг иола вскипела вода и мощные потоки, выстрелив в небо, окружили заваленное птичьими останками судно. Они взметались вверх, сбивали птиц и утягивали их вниз, в вечно голодную пасть моря. Казалось, будто сокрытая в глубине пушка палила в небо, поражая далёких врагов.

Тихонько заскулив, Феличе по окровавленным перьям поползла в сторону кокпита, пытаясь укрыться от льющейся на палубу воды и мокрых тел, ещё слабо шевелящихся и хрипящих так, как никогда не хрипели птицы. Они ужасающе походили в этот миг на людей. Или на солдат – раненых, умирающих, брошенных обманувшим их командиров.

Когда очередной подводный залп заставил иол надсадно застонать, Феличе сжалась, прикрывая голову руками, но тут же вскинулась, испуганно смотря на собственные ладони. Мокрые, покрытые опухшими глубокими царапинами, они были пусты. Испуганно вскинувшись, женщина судорожно принялась оглядываться, разыскивая брошенный где-то меч. Только бы волна не утянула его в море! Бо будет в гневе! Бо будет расстроен…

Размазывая по лицу морскую воду в бесплодной попытке убрать мешающиеся пряди, Фели судорожно оглядывала палубу, выискивая золотистый широкий клинок, костяную тёмную рукоять и круглое навершие с красной эмалью.

Нет, нет… – неистово шаря руками по мокрым мёртвым тушкам, по склизким перьям, она искала так глупо потерянный меч. – Ну, пожалуйста! Он же расстроится… – дрожащими губами шептала она. – Нет…

Это? – перед её лицом в палубу вонзился тяжёлый мокрый клинок, заодно пригвождая к доскам разрубленную тушку. Феличе замерла, краем сознания понимая, что морская канонада закончена, кораблик больше не бьётся в конвульсиях, а смирно дрейфует на лёгких и зыбких волнах. Подняв голову, женщина посмотрела на стоявшего над ней человека, и радостная улыбка озарила измученное лицо.

Ты! – она тут же вскочила на ноги и бросилась обнимать своего спасителя. Находка меча радовала её даже больше, чем избавление от проклятых птиц. Ведь иначе Бо мог огорчиться!

Тихо, тихо! – человек засмеялся, ероша и без того всклокоченные волосы женщины. – Испугалась, да?

Разозлилась, – чуть капризно призналась Феличе, отступая от него.

Я вижу – ты порубила весь иол.