Хозяин Марасы

Да. Ещё сын и дочь. Они ушли в море, обещали вернуться к концу выходных. У нас, знаете ли, почти каждое воскресенье семейный день. Выросшие детки навещают своего старика! Они шляются, где хотят, творят, что им заблагорассудится, но воскресенье… Я бы сказал – santo dovere, святая обязанность, но слово «святость» совсем не подходит моим детям.

Вы, наверное, хороший отец, – тихо произнесла Марта, – раз дети так тянутся к вам, уже повзрослев и став самостоятельными.

Кто самостоятельные? Они?! – Лино еле сдержал смех, снова скрыв его за попытками откашляться. На лицо Марте что-то капнуло. Горячее, тяжёлое, тягучее. Ей захотелось, чтобы это была слюна, а не кровь, но, судя по запаху железа, который ударил в нос, это была именно она. – Я прошу вас, когда мы отсюда выберемся, поговорите с ними. Дети! Sciocchi infantili42! – он шумно выдохнул, сойдя на хрип, и медленно начал втягивать воздух, будто с трудом расправлял лёгкие.

Зато вы вместе.

А вы – нет?

Нет… – тихо ответила Марта, чувствуя себя одновременно и предателем родины, и преступником на допросе, наконец-то сознавшимся в своей вине и причастности к совершённому преступлению.

Ну, – после небольшой паузы выдохнул Лино. – Сейчас самое время для исповеди! Темно, как в той будке у святош.

Извините, – Марта снова почувствовала неловкость от того, что перед кем-то раскрыла часть своей неудачной семейной жизни. И какое ему дело до этой грубой трагикомедии с элементами фарса?

Вообще-то, я говорил серьёзно, – наконец, ответил мужчина. Марта с ужасом поняла, что говорил он более хрипло и натужно. Он держал на своей спине огромные валуны, которые были готовы свалиться на них обоих, а она тут развела сопли, вспомнив своего папочку, да и попали сюда из-за её же сестрёнки. Ду-ура! – Тогда первым буду я. Я крал, богохульствовал и обманывал, и в большей части перечня своих грехов не вижу ничего плохого. Если говорить начистоту, то у всех моих детей разные матери и я, опять же, тоже не вижу в этом зла! У меня есть враг, которого я хочу самолично зарезать, и несколько настолько грязных тайн, что я о них даже думать не хочу. Мне страшно самому, bella Марта! Есть пара друзей, настоящих, которых можно не видеть годами, не боясь, что они изменятся, и одна женщина… Delicioso! А какие у неё плечи… – Лоренцо тихо, хрипло засмеялся. – В девятнадцать лет я соблазнил служанку из богатого дома. Тёмненькая, смуглая, худенькая, почти без груди и natiche43. Я был у неё первым! Пару ночей я лазил к ней в комнату, а на третью не пришёл – увлёкся другой, рыженькой и грудастой. Об этом узнали, девочку выгнали с места, она не смогла найти работу в городе и вернулась в свою деревню, откуда приехала. Она так и не вышла замуж, умерла в тридцать лет, в нищете и голоде. Я отвратителен, да?

Да… – выдохнула Марта.

Однажды я шёл близ перевала Вальпарола и остановился на ночлег возле дороги. У меня была бутылка вина, хлеб и немного утятины. Через полчаса с другой стороны к моему костру подошло несколько человек. Они обрадовались и костру, и еде, и вину, а мне – нет. Незадолго до рассвета, когда я пришёл в себя и выполз из кустов, а они так кстати спали все крепким сном, довольные и сытые… Я перерезал им горла, bella signora. И пошёл дальше, своим путём. Не спать же рядом с трупами. Я ужасен, да?

Да.