Хозяин Марасы

Тогда собирайтесь и выходите, – Танила захлопнула крышку ноутбука и повернулась к Феличе. – А ты послушай Энцо и не доводи его до греха порки или сажания на цепь. Пиши больше.

Он никогда! … – возмутилась было Феличе, потом осеклась. – Хотя нет, Дэинаи он один раз привязал, когда тому не понравилась «Королева Шарлотта»40. Иначе тот бы не пустил корабль дальше! Почему-то Дэинаи не любит англичан. И ещё раз, когда он разобрал герене…гетера…генетатор?

Вот видишь. А теперь – живо на улицу! – рявкнула Танила.

Через десять минут оба стояли перед калиткой, с неким любопытством ожидая, что их ждёт теперь. На плече Фели весела сумка с вином и апельсинами, за спиной у Бо – рюкзак с ларцом и чинкуэда. Всё так, как было ночью, но теперь была цель. Теперь было знание. Ну, и ещё немного желания отомстить, потому что никому не позволено портить их вещи и их время!

Постарайтесь сделать всё так, как надо, а не так, как хочется, – Танила стояла у кресла, внимательно глядя на них. Очки остались в доме, шаль тоже. Сейчас она выглядела не старше тридцати лет и казалась немногим старше Фели. Красивая маленькая женщина с огненной шевелюрой и злыми глазами. Маленькая ведьма. – И передайте своему Старику, что он мне теперь должен, – она подняла вязание, спустила набранные петли со спиц, а затем одним движением вонзила их в стоящих напротив «деток».

Правая вошла Бо в висок, а левая в горло Феличе. На одно мгновение – короткое, безумно яркое – они замерли, словно не чувствуя удара, не видя спиц в своих телах. А затем тёмно-красная, почти чёрная кровь потекла из ран, обвиваясь вокруг серой, блестящей стали и словно поглощая её. Фели только испуганно, хрипло выдохнула, и покачнулась вперёд, на миг теряясь в неярком отсвете рассветного солнца. Он обрисовал её силуэт, зажёг в волосах розоватые высверки, превратив тело в озарённую светом тень. Когда металлические стержни упали на землю, на них не было ни капли крови. Не было и гостей. Пустой дворик, залитый утренний тишиной, и отголоски вялых криков из бара напротив.

Оглядевшись, рыжеволосая женщина потянулась, выгибая крепкое тело и вызывая хруст в затёкших суставах.

Море, море… и что они заладили одно и то же?! Только горы, только камни, лишь провалы, перевалы, лишь лавины и обвалы. Вы людей здесь не видали? – Танила тихо засмеялась, покачиваясь на мысочках. Она подпрыгнула, разминая ноги и с удовольствием наблюдая за разлетающейся юбкой, после чего выскользнула за калитку и неспешно направилась к морю. Она шла чуть танцующим шагом по кривым улочкам, спускающимся к побережью, мимо цветущих кустов магнолии и увешенных плодами деревьев. Закрытые магазинчики, сонные дома, случайные кошки и редкие чайки. Золотисто-розовые лучи мазками ложились на стены домов, стелились под тонкие кожаные сандалии, путались в медных волосах. Женщина прошла мимо пустой автостоянки, вдоль ровной линии выстриженных кустов, покрытых распускающимися бутонами, и дошла до ряда лежаков, ожидающих в рассветной тиши ежедневных шума и криков. Танила остановилась у самого крайнего, чьих выгоревших ножек почти касались ленивые волны прибоя, и села на него. Она подобрала под себя ноги, поуютней устраиваясь на скрипящих рейках, и сунула руку под лежак. Полминуты назад там не было даже мелкого мусора, фантиков и пустых бутылок, но Танила вытянула из-под пляжного кресла клубок фиалковой пряжи и начатое вязание на серых стальных спицах, после чего спокойно занялась любимым и привычным делом. Петля цеплялась за петлю, продолжая узор, а тихий металлический шелест плавно вливался в шум утреннего моря.

Они не очень тебе мешали? – весёлый голос, донёсшийся из волн, заставил её улыбнуться.

Нет. Я спустила на них всех собак, наорала и выкинула в горы. Кажется, психотерапия по методу твоего отца прошла удачно.

То есть, обошлось без порки?

Я ограничилась моральной. Бить детей я не могу как женщина, а других мужчин – как верная женщина, – Танила оторвалась от вязания и посмотрела на молодого рыжеволосого парня, стоящего по пояс в воде. Он беззаботно щурился на солнце, гладил руками острые гребешки пены и казался обычным оболтусом, влезшим в море прямо в одежде. Прибрежные воды были прозрачными и чистыми, но Танила не видела даже силуэта его ног. Только волны, пена и очертания дна. – Как дела дома?

Очень хорошо. Если тебе будет интересно, я ночью навещу тебя, расскажу всё… Во всяком случае – нам не скучно.

Найди способ ещё раз проведать Фели и Бо. Старший брат им сейчас совсем не помешает.

Я не вмешиваюсь в их дела, – серьёзным, без тени иронии голосом, ответил тот. – Только если они просят.

Перестань брать пример с Энцо и прояви инициативу. Когда слишком много свободы, то в голову начинают лезть дурные мысли, и маятник внутренних часов, отмеряющих бесконечность, мечется между глобальным морализмом и вседозволенностью. Будет лучше, если это сделаешь ты, а не Лутто.

Он не любит это прозвище.