Хозяин Севера

В этот момент Герман снова сделал движение. Затем ещё одно, и ещё одно...

— Я буду наполнять тебя изнутри так, что в тебе просто не остаётся места.

Я замерла, чувствуя, что в моих лёгких почему-то не хватает воздуха. Внутри меня возникло какое-то неприятное, тягучее напряжение, которое жаждало услышать больше того, что я уже услышала. Герман улыбнулся.

— Ты закинешь голову вверх, станешь выгибаться от страсти, а я в этот момент буду целовать твои груди, пытаясь втянуть то одну, то другую вершину в свой рот... И мне будет очень сладко.

Облизав губы, Левицкий недвусмысленно показал, насколько ему будет сладко.

— А потом, — усмехнулся он. — Когда мы вместе окажемся на краю существования, я сделаю последний резкий толчок внутри твоего тела — и именно в этот момент ты опустишь свою голову к моей шее...

Герман снова провёл пальцами по своей ключице, как будто точно показывая, куда именно я опущу свою голову.

— И в тот момент, когда мы оба воспарим в небеса, ты вопьешься зубами в мою шею... — прохрипел Герман, по настоящему испытывая сейчас меня своим почерневшем, но полным страсти взглядом. — И тогда ты завершишь метку.

Резко оборвав своё повествование Герман выпрямился и посмотрел на меня.

— Вот так всё и будешь у нас, Наташ, — пообещал он, поднимаясь с кровати. В этот момент я увидела, что лёгкие спортивные брюки, которые он носил дома, не в состоянии скрыть его возбуждения. — Но пока ты к этому не готова.

Он вышел из спальни... кажется, в ванную.

А я осталась неподвижно сидеть на кровати, несколько минут приходя в себя...

Когда я всё-таки смогла уже начать мыслить логически, я поняла две очень странные вещи.

Во первых, Герман так и не ответил на мой вопрос прямо. Он не сказал ни да, ни нет — обязательно ли мне наносить метку ему в ответ, либо это действительно что-то такое, что допускается не делать людьми...

И вот какая интересная штука получается: если бы это было дело сугубо добровольное, то зачем ему от меня это скрывать... получается, что я должна укусить его в ответ, иначе без этой метки союз между нами не завершён. То есть, даже по закону оборотней, я всё ещё... не совсем замужем. А это уже что-то!

И второе, что сейчас занимало мой ум куда больше и дольше, чем вся эта история с брачными метками оборотней: кажется... я возбудилась от этого разговора Германа.

Я. Возбудилась.

Караул!!!

В ту ночь я едва заснула.

Всё крутилась, вертелась, вставала с постели … сначала я встала, чтобы попить воды, затем в туалет, потом мне показалось, что жарко и надо открыть окно.

В конце концов, я допекла даже Германа.

— Наташка, давай спать, — пробурчал он сонно, утащив меня на свою часть кровати и фактически подмяв под себя.

Оказавшись рядом с этим горячим спящим гигантом, я сначала замерла от испуга... но чем дольше мы лежали вместе, чем дольше Герман продолжал просто спать, никак меня не трогая — тем больше я расслаблялась.

Наконец, и меня одолела дрёма.

Но наступил следующий день — а вместе с ним вернулась моя странная новая жизнь, в которой я не знала даже каких-то элементарных вещей.

Например, в один из выходных дней к нам в квартиру позвонила незнакомая женщина. То есть, для меня незнакомая... я открыла дверь, до того, как из своего кабинета показался Герман. Однако увидев незнакомку в дверях, он тут же коротко приказал мне идти на кухню... я в тот момент как раз занималась мясным рулетом, и даже дверь открыла, стоя в фартуке...

Приказной тон Германа меня немного ошарашил, но ещё больше меня ошарашил какой-то побитый вид нашей незванной гостьи.

Это моложавая, явно не из бедных, женщина была всё же старше Германа, хотя и казалась чуть ли не его ровесницей... но я всё-таки почему-то сразу решила, что это не его бывшая и не его любовница...

— Наташа.

Вскинув голову, я встретилась взглядом с Германом, который сейчас абсолютно точно указывал мне вернуться на кухню.

«Но...»

Врать не буду: мне хотелось взбрыкнуть, хотелось показать, что он не имеет права мне указывать... но в то же время меня встревожил вздох женщины, которая сейчас застыла на пороге.

Она совершенно точно ничего не говорила вслух, но я как будто почувствовала, что всем будет лучше, если я не стану сейчас злить их Альфу... в самом деле, если она пришла по делу к Герману (а она точно пришла по делу к Герману), то моё выступление только всё испортит.

Поэтому я, проглотив свою гордость, отступила назад.

На что Герман просто кивнул.

После этого, когда я уже была на кухне, я услышала резкий приказ, который он отдал нашей гостье.

— В мой кабинет. — Секундное молчание. — И сними обувь.