Хозяин Севера

— Большинство пар в наше время уже неистинные, — вздохнула доктор. — Оборотни, так же как люди, не женятся на первой встречной. Сначала пара встречается, присматривается друг к другу... такие пары больше всего похожи на человеческие браки, когда безудержная страсть плавно сменяется на уважение, нежность, привязанность... Если в союзе рождаются дети, то они становятся для мужчины дополнительным якорем... и это всё значительно оттягивает их одичание.

— С мужчинами я поняла, — кивнула я. — А с женщинами? Что они получают от этих браков?

Доктор моргнула.

— Семью. — коротко ответила она. А затем, явно почувствовав, что мне этого не хватает, она добавила. — Ну и ещё, конечно же, партнёра в постели, возможность родить детей от мужчины своего вида, финансовую стабильность опять же... наши мужчины — надёжные мужья.

— Но что происходит, если вдруг оборотень или оборотница, которые уже состоят в браке, внезапно находят свою истинную. Что получается в этом случае? — спросила я пытливо.

— Оборотница, после нанесения метки, уже пахнет как её муж, поэтому даже если истинный и почует её, то союза у них не получится, — тяжело вздохнула Дарья Андреевна. — По крайней мере, до самой смерти оборотня, поставившего эту метку.

— А у оборотней всё так же? — быстро спросила я, уже как будто предчувствуя что-то — Ну, у мужчин?

Доктор покачала головой.

— Нет. Оборотни либо живут на две семьи, либо уходят к своим истинным.

И только тогда до меня дошло... что доктор Германа сейчас говорила о моей бабушке!

Не о той, биологической бабке, которая увела моего деда из семьи — а о нашей любимой и родной бабушке Наташе. Той, чье имя мне досталось... хоть такой ерундой, хоть такой мелочью, но мама хотела «породниться» с моей бабушкой, которая вырастила и её... и которая заменила мне обоих родителей после их смерти.

Я смотрела на доктора, только сейчас осознавая, почему тогда дед ушёл от моей бабушки Наташи к биологической бабке... Та, Ульяна, была его истинной!

— Но это нечестно! — вскочила я со своего места. — Это же нечестно по отношению к этим женщинам!

Господи, получается, что у бабушки Наташи, после ухода деда, даже не было возможности начать новую семью... не то, чтобы она собиралась, но всё равно — у неё не было даже возможности!

Я помню, что я едва продержалась до ухода доктора — но как только я закрыла за ней дверь, я по этой же самой двери и съехала вниз, на пол, дико жалея свою замечательную бабушку...

Бабуля точно не заслужила участи остаться одной на всю жизнь, не заслужила предательства деда Василия... сейчас я понимала, что это даже была не любовь с его стороны к Ульяне; это было просто протяжение истинной пары, про которое мне тут уже прожужжали все уши.

Обхватив руками колени, я уткнулась лицом в свои ноги, пытаясь успокоиться.

Я столько лет прожила с бабушкой!

Бабуля вырастила мою маму, вырастила меня... а получается, ни одна из нас даже не знала, какой тяжелый камень бабушка Наташа носила в себе всю жизнь.

Неистинная пара — нежеланная жена деда Василия.

Я-то сама была нежеланной женой, я знаю, как это больно... но у меня после развода с Аркашей хотя бы оставалась ещё надежда устроить свою жизнь заново... а у моей бабули после ухода деда Василия не осталось ничего.

Всё это время ни я, ни моя мама даже понятия не имели, какое одиночество носила в своей душе наша бабушка...

Только представив себе это, я по новой разрыдалась.

А ведь эта мужественная женщина не опустила руки, не стала заглушать свою боль ни едой, ни вином... вместо этого она взяла на воспитание дочь той, которая увела у неё её супруга — и воспитала её как свою дочь.

Бабулечка моя...

— Наташа?— я подняла заплаканный взгляд и увидела Германа, возвышающегося сейчас надо мной. — Что случилось, малышка?

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова.

Герман шумно вздохнул и тут же, наклонившись, поднял меня с пола.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил он, — У тебя что-то болит?

— Ду.. ду...ша, — сквозь рыдания кое-как протянула я , после чего Герман притянул мою голову к своей груди, пытаясь одновременно с этим укачать меня как малолетнего ребенка.

— Наташа... Наташка, да что произошло?

Я честно хотела ответить всё более обстоятельно, но вместо этого из моего рта вырвалось только неясное рыдание. К своему стыду, я почти не контролировала себя в этот момент.

— Всё будет хорошо, — поняв, что он сейчас ничего от меня не добьется, Герман принялся поглаживать меня по спине. — Только не переживай. Только успокойся.

Всё будет хорошо?

А я снова вспоминала свою бабушку. Её натруженные руки. Вспомнила её одинокую жизнь … и то, с какой надеждой она смотрела на меня — молодую. Нет, бабушка не завидовала мне — совсем нет... она жила мечтая, что моя жизнь сложится совсем иначе. Не так, как у неё.

Что у меня будет любящий муж, крепкая семья, свои дети...

А я...