Хозяин Севера

— Я сумел найти Петра — моего второго бету, но испытанием стало уговорить его принять роль беты.

— Бета — это тот, кто имеет статус твоего заместителя? — спросила я.

Герман кивнул.

— Да. По сути, беты часто заменяют вожаков... Сергей, к примеру, целый год руководил моей стаей... с разрешения Совета и под присмотром Питерской стаи, разумеется. Но всё равно, руководил.

Вздохнув, он добавил:

--- Обычно это большая честь быть избранным бетой, но для Петра, кажется, ненавистна любая власть.

— Тогда как же он... работает?

Герман пожал плечами.

— Петр прекрасно понимает, что так он может сделать для оборотней куда больше, чем если бы он продолжал оставаться отшельником. Так что тут на самом деле выбора никакого у него и нет. Но все внешние контакты, как я понимаю, он передал в ведение Сергея... даже с теми же питерцами всё утрясал именно он.

— Кстати, по поводу питерцев... Это такое официальное название? — спросила я. — Немного... гм... неформально.

Герман улыбнулся. Я не видела сейчас его лицо, так как смотрела в потолок, на причудливые тени, которые отбрасывал догорающий день вместе с деревьями за окном. Но всё равно я откуда-то знала, что Герман сейчас точно улыбается.

— Нет, конечно, — покачал головой Левицкий. — У нас нет как таковых официальных названий.

— Почему?

Герман пожал плечами.

— Нет четких границ. Сегодня в двух стаях есть независимые Альфы, а уже завтра из-за одичания одного вожака стая становится единой...Иногда, к счастью, бывает наоборот: у Альфы рождается двое сыновей — вожаков, тогда стая, после смерти отца, делится на две... Но такого уже давно не было, вожаков нашей расы все меньше и меньше... Но дело даже не в этом.

Герман громко хмыкнул.

— Кто-то, к примеру, называет нашу стаю Северной, а кто-то так зовёт Питерцев... И зовёт так вовсе не потому, что когда-то наши с ними земли входили в одну Древнюю Северную стаю. Просто привычка. Кто с кем чаще имеет дело...

— Как же вы тогда не путаетесь? — удивилась я.

Герман добродушно хмыкнул.

— Наташка, путаются только те, кто хочет запутаться... Вот я слышал, есть куча чудаков, которые путают Австрию с Австралией.

— Но ведь путаются!

— Потому что хотят этого, — кивнул Герман, поменяв положение на кровати. Теперь только я осталась лежать на спине, а Герман же, перевернувшись на бок, внимательно разглядывал мой профиль — я чувствовала на себе его внимательный взгляд.

— Знаешь, какое-то время назад наши с Александровым деды собрались устроить отдельные поселения для оборотней. Даже города небольшие для этого подобрали... и вот не даром, что дальние родственники — выбрали одно и тоже название: Киров в Мурманской области и Киров в Ленинградской области...

— И как, — спросила я, — получилось?

Герман покачал головой.

— Нет. Оборотни не захотели покидать насиженные места.

Мы ненадолго замолчали. Не знаю, о чем думал Герман, но я думала о том, насколько разное у нас было детство. Меня мама и бабушка учили как вести дом, вязать варежки, готовить варенье... Германа же обучали тому, как руководить огромным количеством людей и переселять целые города... Такое разное детство.

Повернув голову, я посмотрела на Германа, который сейчас задумчиво смотрел на меня.

— Наташ, не боги горшки обжигают... ты втянешься понемногу.

Я не собиралась «втягиваться», не собиралась становиться Луной Стаи, даже несмотря на то, что именно так меня называли все, кто появлялся на пороге нашего дома.

— Герман... — я попыталась осторожно высказать свою точку зрения. — Но ведь это может быть и не моя жизнь. В том смысле, что...

— Наташка, давай отдохнём, — пробурчал Герман, внезапно перекатившись в мою сторону.

Получилось, что он как бы навалился на меня, точнее оказался сверху, распределяя весь свой вес на локти, расставленные по обе стороны от моего лица.

— Наташ, ты сейчас такая красивая... — произнес Левицкий, гипнотизируя мои губы.

— Я сейчас заплаканная, — поправила я его. Мне было неуютно от того, что я в этот момент находилась полностью во власти Германа.

— Красивая, — возразил Герман. — Ты всегда будешь для меня красивее всех на свете...

Улыбнувшись моим губам, он затем чуть сместил свой взгляд — посмотрев мне прямо в глаза.

В его взгляде горело неприкрытое желание.

— Герман... — Протянула я, чувствуя, что хочу прекратить это баловство как можно скорее. Мне нужно было прекратить это как можно скорее...

—Пора мне наведаться в душ перед сном, — произнесла я, стараясь высвободиться из неудобного положения.

Левицкий послушно выпустил меня из своих объятий, но когда я уже уходила в ванную комнату, я физически ощущала на себе его взгляд.

Мы оба знали, что моё отступление всего лишь временная передышка... я схожу в душ, я даже могу какое-то время провести в гостиной или его кабинете, но спать мы будем здесь, в этой самой комнате, на этой самой кровати.

Спать мы будем вместе.

После душа я вернулась в спальню, которая оказалась пустой.