Хозяин Севера

Судя по всему, пока я принимала «вечерние ванны», Герман переместился в кабинет — и это дало мне возможность улечься в кровать в одиночестве... Впрочем, ещё только проваливаясь в сон, я уже почувствовала на себе тяжелую руку Левицкого — который даже во сне пытался контролировать моё положение. Это было ожидаемо. Я...

… Я уже до того привыкла ко всему этому, словно другой жизни — жизни до Германа у меня никогда и не существовало.

Глава 15

Глава 15

Проснувшись посередине ночи, я встала, чтобы сходить в туалет. Герман глубоко спал — но он, разумеется, всё равно негромко зарычал во сне, стоило мне только начать выползать из кровати. Однако, к счастью, не проснулся. Несмотря на теплый пол, я надела тапочки и вышла в темный коридор, вспоминая минувший день.

Странная всё-таки эта жизнь: я раньше и представить себе не могла, что моя бабушка Наташа — моя любимая бабуля — оборотень, то есть оборотница... В том смысле, что ещё меньше месяца назад я готова была растерзать свою лживую подружку за это её поганое предположение, а сегодня вот сама заговорила об этом с Германом.

Теперь же (я вынужденно это признавала) многое вставало на свои места.

И удивительная выносливость бабушки Наташи, и её сила — порой даже мужики сдавались, а бабуля делала... И ещё её огромная любовь к мясу. Меня всегда это удивляло: обычно старушки стараются питаться больше кашами, творогом и прочими полезностями. А бабуля прям не могла без мяса, на худой конец без курицы... и теперь я понимаю почему.

Бабуля была нечеловеком.

Намыливая в ванной руки, я почему-то вспомнила про тот сон, который мне приснился … тогда, в лесу.

Бабушка и Василиса Игнатьевна.

Вроде бы подруги, но если хорошенько вспомнить то моё видение, то бабушка Наташа была очень недовольна своей «подругой».

Меня как будто бросило в холодный пот.

«Вот именно, что недовольна».

Вдруг эта Василиса Игнатьевна для бабули такая же подруга, как Марианна — для меня?

Я фыркнула в своё отражение в зеркале: а что, очень может быть... Оборотни — не только очень сильные, но ещё и очень хитрые.

Вот, если недалеко ходить, взять того же Германа, который накануне пол вечера убеждал меня, что мир оборотней на самом деле мне родной... Как он это назвал: мой дом, куда я вернулась.

Но так ли это на самом деле?

Как он там сказал : бабушка не стала нам рассказывать об оборотнях, потому что не хотела усложнять нам жизнь... Вроде бы, простая фраза — только значений сколько угодно.

Не хотела усложнять, то есть не хотела нас тревожить. Или не хотела усложнять... потому что знала, что жизнь в стае с оборотнями сложнее... чем без оборотней?

Я посмотрела на себя в зеркало, чувствуя, как сильно колотится моё сердце.

Оборотни, не смотря всю свою мощь и силу, всегда подчиняются Альфе — своему вожаку. Отдельный оборотень, не Альфа, может просуществовать без стаи и праздника полнолуния какое-то короткое время... но это именно что месяцы, не годы — то есть все оборотни так или иначе всегда завязаны на своем вожаке.

У людей же нет никакой нужды ограничивать своё существование пределами стаи...

«Кстати, а что если убежать на территории, которая принадлежат уже другим вожакам. Что тогда будет делать Герман?»

Я не успела подумать об этом как следует, потому как дверь в ванную комнату открылась — и я увидела хмурого от сна Левицкого.

— Наташ, это же глупость — решать важные вопросы посередине ночи, — пробурчал он, выключая воду. Взяв с вешалки полотенце, он мне, как маленькой, вытер руки, затем закинул полотенце обратно — и потащил меня в спальню, которая сейчас была залита светом.

— Спать, — указал рукой на кровать Левицкий. — А то завтра целый день разбитая будешь ходить.

Водилось за мной такое.

— Выключи, пожалуйста, побыстрее свет, — попросила я, проходя к своей половине кровати. — А то у нас окна без занавесок — всё видно.

Герман почесав себе подбородок, озадаченно протянул.

— Кстати, да... надо будет заказать сюда новые жалюзи.

Когда мы улеглись обратно в кровать, я вдруг зачем-то решила поделиться с Левицким той историей с окном, когда меня один раз накрыла паранойя.

— Знаешь, я раньше вообще никогда не зашторивала окна. Даже во время арктического дня.

Герман улыбнулся.

— У тебя мои привычки, — произнес он.

— Но вот однажды, — кивнула я. — Однажды зимой меня переглючило.

— То есть?

— Мне казалось, что за окном находится какой-то дикий зверь, который наблюдает за мной.

— Зверь? — нахмурился Герман. — Когда это было?

— НА Старый Новый год, — вспоминала я. — Да, точно... у нас ещё вечеринка в офисе была...

Я посмотрела на мужчину.

— Я физически ощущала на себе его взгляд... и мне даже кажется, что я слышала его рычание.

Я думала, что Герман сейчас засмеется над моими страхами. Но он наоборот, был необычайно серьезен.