Хозяин Севера

Но дело-то было не в этом.

А в том, что вместо простого сосуществования на одной площади, мы стали именно вместе жить , и я вдруг неожиданно для самой себя начала заботиться об этом мужчине. Планировать, что нужно приготовить на ужин. Когда поменять постельное белье. Когда лучше уйти с пятничной вечеринки на работе — так, чтобы не спровоцировать монстра, находящегося внутри Германа.

Последний пример был, пожалуй, не совсем про Левицкого — это я боялась, что Герман может без спроса появиться на нашем пикнике и разрушить все мои приятельственные отношения с начальством и коллегами.

И тем не менее.

Я, сама не осознав этого до конца, приняла правила навязанной мне игры.

Погружаясь в глубокий сон, я видела наше счастливое будущее с Германом: эта квартира, разбросанные детские игрушки. Герман, таскающий на руках щекастого орущего ребенка, и я, спешащая к своим мужчинам из спальни в одной футболке...

— Герман, ты что? — кажется, кричу я на своего мужа. — Ты не видишь, что Лешка голодный?

— Наташка, ну ты так сладко спала, — пытается оправдаться Герман. — А Алексей вроде бы готов был ждать...

— Вроде бы, — кривлюсь я, забирая у мужа ребенка, чтобы прямо тут сесть на диван и начать кормить его грудью.

Герман в это время бухается прямо на пол рядом с диваном, чтобы иметь возможность наблюдать за процессом.

Муж с любовью смотрит на меня, на нашего с ним малыша — и я купаюсь в его серых чистых глазах, в которых сейчас уже не осталось даже намека на изморозь... В какой-то момент меня отвлекает ощущение движения в коридоре — подняв взгляд я вижу то ужасное чудовище, которое недавно терзало меня в лесу и... пока одна Наташа остается в своей гостиной, со своей семьёй, другая я бегу за чудовищем (не понимаю, зачем я это делаю, но да — сейчас я преследую этого монстра), который приводит меня в какую-то лесную местность — и в огромный особняк, который сейчас возвышается надо мной огромной черной крепостью... Я не знаю откуда, но я узнаю это место... потом до меня доходит, что эта крепость на самом деле тот самый особняк, куда Герман перевез меня из лесного домика.

Тот самый особняк, куда меня доставили в одеяле и заперли в одной из комнат.

Я слышу кровожадный рык монстра, открывающего дверь особняка — и успеваю на секунду заглянуть внутрь, прежде чем монстр, войдя в дом, захлопывает за собой дверь.

Там... в дверях тоже я — в подранной куртке, одетой на голое тело. Вся грязная и в крови.

Я пытаюсь помочь себе, пытаясь проникнуть в этот самый дом, чтобы спасти ту Наташу — я бегаю возле дома и стучу руками... стучу, стучу, стучу... вдруг одна из стен превращается в окно, где напротив меня оказывается та измученная Наташа.

Она тоже бьёт ладонями по стеклу, тоже стучит по нему кулаками... мы делаем это одновременно... я вдруг замечаю за её спиной того самого монстра, который медленно надвигается на Наташу — я киваю ей, но в это время она также кивает мне. И только тогда я понимаю, что это не окно, это зеркало... а я сейчас нахожусь в нашей ванной комнате — здесь в Мурманске. И что это не позади неё стоит зверь... он стоит здесь, за моей спиной.

Герман и есть тот зверь.

Как только я осознала это, меня вдруг резко выкинуло из сна.

Открыв глаза, я посмотрела в не зашторенное темное окно.

И всё вдруг встало на свои места.

Кошмар, который мне только что привиделся был на самом деле пазлом... найдешь нужный кусочек — и начинаешь быстро собирать всю картину.

ВСЮ КАРТИНУ.

ВСЮ....

А не только ту радостно-идиалистическую картинку, которую мне почти месяц упорно совали под нос.

Когда я всё осознала, мне захотелось закричать от боли. Но что я могла! Оборотни — большие мастера по запудриванию мозгов. Впрочем, меня почти год обрабатывали, осторожно подводя к тому, что было нужно им... естественно, что оборотни уже знают меня вдоль и поперек. Все мои мечты, все мои желания.

Тот черный особняк-крепость, который мне привиделся в кошмаре, существовал на самом деле. И Герман даже привёз меня туда, объявив это необходимостью. А вот когда я начала сопротивляться, его планы тут же поменялись. То мне для восстановления нужен свежий лесной воздух, то уже и Мурманск вполне подошёл...

Я неожиданно поняла, что они просто сменили тактику.

Поняв, что кнутом от меня мало чего добиться, меня начали приручать с помощью пряника. Герман наверняка поговорил с Марианной — он точно знает, чего я хочу, о чем мечтаю, поэтому и дает мне сейчас это...

Кое-как удержавшись от стона, я вспомнила начало своего сна: счастливую семью с ребенком. Если уж признаваться самой себе, то именно это было всегда моей самой сокровенной мечтой.

Кто-то мечтает о дорогих украшениях, кто-то — о красной спортивной машине или дорогой яхте. Я мечтала о муже и детях.

Старомодная, далеко не феминистическая мечта... но именно она олицетворяла для меня счастье. Любящий, верный муж и дети... — большего счастья, как пели в одном из советских мультиком, мне было не надо.

И получалось... получалось, что всё это время Герман просто давал мне то, в чем я нуждалась.