Хозяин тишины

Например, у меня не было вечернего платья, а Гедеонов был всерьез намерен отправиться в оперу, и уже там у меня бы не получилось ускользнуть. Да я и не хотела! Мне было любопытно пробовать то, чего раньше в моей жизни не было.

А еще мне нравилось платить карточкой, поблескивающей изысканным золотом — тоже не та вещица, которой я пользовалась бы в прошлом, даже до того, как у меня все отняли. На карточке серебром было вытеснено мое имя, это были мои деньги, не подачка от Гедеонова. Он, кстати, предлагал мне «командировочные», но я отказалась. Моя работа здесь, если можно это так назвать, была ничуть не сложнее моих обязанностей в поместье. А если так, то за что мне платить сверх обещанного? Деньги на мой счет исправно поступали каждый месяц, и мне этого хватало.

Я могла позволить себе что угодно, но, стоя среди рядов с вечерними платьями, я вдруг понял, что выбираю их не по фасону и цвету, как раньше. Это было важно для меня, и все же отошло на второй план, а на первом была ткань. Насколько к ней приятно прикасаться, насколько она нежная, будет ли казаться холодной или мгновенно наполнится теплом моей кожи? Например, великолепное платье с вышивкой я отвергла лишь потому, что нитки его узора были грубыми, как мешковина. В итоге я ушла оттуда с платьем из тонкого бархата цвета шампанского. Вот к нему было приятно прикоснуться, ткань казалась невесомой, словно сотканной из солнечного света.

Скорее всего, это будет не важно. Но мне нравилось думать, что он почувствует эту мягкость, если вдруг решит обнять меня за талию или даже случайно коснется. И куда только несло мои мысли?.. Опять же, это не страшно и не стыдно, если знаю только я.

Он освободился раньше, чем я думала, платье пригодилось, а опера оказалась куда приятней, чем я ожидала. Я была счастлива в этой поездке, удивительно счастлива, и мне казалось, что иначе и быть не может.

Я совсем забыла, что, когда я становлюсь счастливой, судьба воспринимает это как вызов и спешит перетасовать карты.

* * *

Первые подозрения у меня появились, когда Гедеонов заявил, что нам придется ненадолго заехать к механику — ему не нравился какой-то там звук в двигателе автомобиля. Он упомянул это как бы между делом, но такую новость можно хоть прошептать, и все равно она будет заметной. К какому еще механику? Прямо сейчас? Да ему на этой машине нужно будет день-два поездить, а потом обратно домой, пускай его служащие занимаются каким-то там угрожающим звуком! Которого, кстати, нет — я так точно ничего не слышу.

И все же я была не в том положении, чтобы спорить со своим боссом из-за таких мелочей. Тем более что на станцию технического обслуживания мы поехали не сразу, наши планы на день не нарушились. И все же ноющее чувство тревоги, сначала легкое, а потом нарастающее волнами, уже не покидало меня.

Следующим дурным знаком стало то, что ради этого загадочного механика мы сделали крюк. Конечно, в центре города никто не будет заниматься ремонтом машин, но рядом с центром — без проблем, официальных сервисных салонов хватает, нет смысла кружить. Тут не нужно быть гением, чтобы понять: он что-то задумал.

Я догадалась, что именно. Сложнее было не додуматься до этого, а поверить, что Гедеонов действительно способен так поступить со мной.

Мы подъехали к станции, новой, вполне опрятной, в общем-то, неплохой. Но для меня это место было хуже самого криминального района, потому что на вывеске среди фамилий владельцев красовалась и фамилия моего брата.

— Зачем? — коротко спросила я.

— Кто-то должен был это сделать.

— Сделать что?

— Дать последний шанс.

Я ушам своим поверить не могла. Так, как он, могла рассуждать разве что какая-нибудь малолетняя дурочка, которая жизнь знала только по мыльным операм и мультикам. «Семья всегда мирится, семья всегда любит друг друга» — да конечно! Уж Гедеонов как никто другой должен понимать, что после некоторых вещей примириться нельзя, да и смысла нет. Он родную мать от себя отдалил, пусть и не отказываясь от нее!

Нет, сближаться с такими людьми, как мой брат, — это просто давать им новую возможность использовать тебя.

— Простите, Владимир Викторович, но этот последний шанс мне должны давать не вы, и я о нем не просила!

Я надеялась, что он хоть немного смутится, а он вместо этого удивил меня еще больше.

— А я и не для вас стараюсь.

— Все равно, это моя жизнь, а вы в нее лезете!

— Возможно, у меня много недостатков. Но попытайтесь все же найти в себе силы встретиться с этим вашим родственником.

— Нет! Остановите машину, я выйду!

Я могла со многим смириться, особенно теперь, когда Гедеонов был мне, мягко скажем, небезразличен. Я научилась не замечать его высокомерие, не обижаться на его снобизм, потому что понимала, что все это в нем не от злобы — это, скорее, защитная реакция на то, что сделал с ним мир.