Хозяин урмана

Необычно знойным августовским полднем у южной заставы Томского городка появился отряд верховых в пропыленных чекменях. Каждый всадник имел при себе переметные сумы, саблю и ружье в седельном чехле. Отряд остановился перед шлагбаумом, уставшие лошади тяжело всхрапывали и вяло прядали ушами, отгоняя надоедливых паутов. Вперед выехал дородный верховой с лычками урядника, навстречу ему от сторожевой будки выдвинулся пожилой вислоусый солдат в мундире солдата Сибирского войска.

– Чего надо, люди добрые? – пробасил часовой, внимательно разглядывая всадников.

– Мы с Тобольского города, – урядник устало протянул ему скрепленную сургучом грамоту, – едем до вашего коменданта, господина Козлова, с особым приказом.

– Ну, и ехайте дале, – отмахнулся солдат, – мне ваша грамота ни к чему.

Он освободил шлагбаум, и тот медленно поднялся на противовесе над дорогой.

– А ежели мы басурманы? – хитро оскалился урядник. – А ты вот запросто нас в город пущаешь?

– Да каки ж вы, к бесу, басурманы? – искренне удивился солдат. – У вас же на рожах написано «служилые»…

Всадники переглянулись, кто-то даже улыбнулся, и двинулись дальше по тракту, вдоль увитых пыльным плющом заборов, за которыми маячили невзрачные низкорослые домишки местной голытьбы.

Отряд миновал деревянный мост через неширокую, но полноводную речку, в устье которой слева от тракта маячили торговые баркасы вперемешку с остяцкими плоскодонками. От моста открывалась довольно просторная и прямая улица, упиравшаяся дальним концом в площадь с возвышавшейся над ней луковкой церкви. А налетевший встречный ветерок неожиданно принес запахи свежего сена, горячего хлеба и жареной рыбы.

Всадники встрепенулись и слегка пришпорили коней, но животные и сами прибавили шаг, почуяв скорый отдых и вкусную еду.

Спустя несколько минут отряд очутился на небольшой, уютной площади. Слева, ближе к пристани по ней плутали тесные торговые ряды, справа вознесла легкие деревянные стены новенькая церковь, а одесную от нее приезжие наконец увидели добротный двухэтажный дом с большим резным крыльцом и караулом возле него – обиталище местной власти.

– Кажись, добрались, – шумно выдохнул урядник, останавливая своего воспрявшего жеребца и поворачиваясь к остальным. – Вы, братцы, пока осмотритесь тут, а я начальство пошукаю.

Он соскочил на землю, охлопал чекмень и водрузил на голову шапку с алым верхом. Остальные тоже спешились, заозирались, потом дружно направились к коновязи возле крайнего торгового ряда. Урядник же солидно, вразвалочку, устремился к крыльцу комендантского дома.

Здесь его остановили всерьез.

– Кто таков? По какому делу? – хмуро преградил приезжему путь караульный.

– Урядник Тобольского казачьего полка Никита Колобов с командой и приказом до господина томского коменданта, – четко доложился тот.

– Давай сюды грамоту, – пробурчал солдат. – И жди.

Он вернулся спустя пару минут, Колобов даже соскучиться не успел.

– Айда за мной, господин урядник.

Комендант оказался еще не старым человеком, сухим и подтянутым. На узком обветренном и сильно загорелом лице ярко светились небесно-синие, пронзительные глаза. Цепко оглядев вошедшего казака, хозяин города сделал приглашающий жест.

– Присядьте, Колобов.

Никита осторожно опустился на краешек высокого деревянного стула, явно местной работы – с тяжелыми ногами и глухой прямой спинкой, украшенной вырезанной во всю ширь птицей, похожей то ли на сову, то ли на сильно растолстевшего сокола.

– Можете обращаться ко мне по имени-отчеству, – продолжил комендант, – Василий Григорьевич. Так вот, дело ваше, по моему разумению, тухлое…

– От чего ж так?! – не удержался урядник, вскакивая.

– От того, что места тут больно глухие, а власти духовной, то бишь архимандрита Феодора, что на Томской епархии рукоположен, дальше города, почитай, и нету, – отрубил комендант.

– О как! – невольно крякнул Колобов, снова опускаясь на стул.

– Но покуда я здесь поставлен порядок блюсти, – заговорил Козлов после паузы, – приказ выполню. Дам вам провожатого из местных – тайгу знает, как свой карман… Только он – того, ухо с глазом!

– Пошто так?

– Да в холодной сидит. Уж неделю как.

– И за что?

– Рухлядью удумал на торгу переплутовать без разрешения. Балбес!

Комендант в сердцах стукнул кулаком по столешнице, так что подпрыгнул стоявший перед ним граненый стакан с чаем. Никита хмыкнул в усы.

– Другого нету?

– Нет. А чем вам этот не гож?

Колобов поскреб заросшую щеку, подумал и развел руками.

– И вправду. Не жениться ж на ём!.. Нам бы, Василий Григорьевич, на постой определиться да баньку с дороги?..

– А вот это я вам обеспечу, – посветлел комендант. – Черемных!..

В дверях вырос здоровенный детина в солдатском мундире, ему пришлось нагнуться, чтобы не снести лбом притолоку.

– Слухаю, вашбродь!

– Отведи-ка господ казаков до дома Окулиничевых. Нехай приветят на седмицу-другую…

*