Хозяин усадьбы Кырбоя. Жизнь и любовь

Ирма присела. Но, придя в себя, она ощутила страх и, вскочив со стула, убежала в свою комнату, заперлась на ключ, будто кто-то за нею гнался. Упала ничком на постель и тяжело задышала, словно запыхалась от бега. Так она валялась какое-то время. Так вот о чем говорила Лонни: девушка влюблена, — подумала Ирма. Значит, когда влюбляются, голова идет кругом, как на карусели? Но Ирма так влюбляться не станет. Она полюбит с ясной головой. Потому что те, кто влюбляется, когда голова идет кругом, становятся «сестрами» и спят с хозяином в одной постели. Но если она полюбит не так, полюбит с ясной головой, где она будет спать? Одна?

Кто-то зазвонил и звонил непрерывно. Кто бы это мог быть? Ах да, это тот, у кого я была, там у меня закружилась голова. У меня закружилась голова, а он рехнулся, это он сам сказал. Что хуже — когда сходишь с ума или когда кружится голова?

Ирма поднялась с постели и остановилась посреди комнаты, чтобы испытать, кружится ли все еще голова. Вначале она немножко кружилась, но потом в глазах прояснилось и все прошло. Та-ак, значит, я больше не влюблена и могу идти, подумала Ирма и повернула ключ в двери. Но когда она подошла к хозяину, тот спросил:

— Почему вы убежали, барышня? Что с вами было?

— Когда я нагнулась, у меня закружилась голова, мне стало дурно, у меня слабое сердце, — сказала Ирма.

— Бедняжка! — пожалел ее господин Всетаки и прибавил совсем другим тоном: — У меня тоже голова закружилась, но дурно не было.

— Вам компресс ударил в голову, — объяснила Ирма.

— Кто его знает, может, действительно компресс, — удивился господин Всетаки и посоветовал Ирме поскорее лечь спать, он сегодня ни в чем больше не нуждается.

X

Дни шли обычной чередой: хозяин бывал дома сравнительно редко, чаще всего приходил только поздно ночью — спать, а то и вовсе не приходил. А когда и бывал дома, то разговаривал с Ирмой как можно меньше, казалось, ничуть не интересовался ее заботами и делами, не обращал внимания и на то, в каком платье ходит его служанка.

Ирма следовала примеру хозяина. И она пыталась жить как можно независимей и уединенней. Она даже не спрашивала деньги всякий раз, когда они кончались, покупала все, что нужно, в долг или тратила свои, лишь потом предъявляя хозяину счет. Порою казалось, что не Ирма в служанках у господина Всетаки, а господин Всетаки на пансионе у Ирмы — живет себе в трех прекрасных комнатах, в то время как сама хозяйка ютится в комнатушке за кухней. А почему бы и не так, если это устраивает обоих?

Ирма довольно часто выходила из дому, как только являлся хозяин, — он обычно не препятствовал этому. Она шла к тетке, в читальню или — учиться печатать на машинке; поскольку с бухгалтерскими курсами до праздников ничего не получалось, Ирма решила использовать свободное время на то, чтобы понатореть в машинописи. Она и тут задумала было поступить на какие-нибудь курсы, однако господин, с которым она говорила об этом, объяснил ей, что никаких курсов машинописи нет, а есть система. Система — и никаких курсов! А система оказалась очень простой: господин дал Ирме пишущую машинку, дал ей чистую бумагу и дал еще исписанную бумагу, с которой Ирма должна была перепечатывать на машинке.

И вот, значит, Ирма ходила к господину, который рассказал ей о его системе машинописи, переписывала текст на чистую бумагу и платила ему за это установленную плату. И ей пообещали, что в будущем, когда научится, она сможет перепечатывать без всякой платы. По словам господина, для Ирмы это очень выгодно: во-первых, она научится печатать на машинке; во-вторых — изучит всевозможные бумаги; в-третьих — станет разбираться в различных запутанных и трудно читаемых документах; в-четвертых — поскольку документы на нескольких языках, она разовьет свои познания в языках; в-пятых — она доведет знание системы машинописи до овладения ею; в-шестых — она разовьет свое умение до совершенства быстроты и точности, так что, изучая систему машинописи, сама станет машиной, что для нашего времени идеал и вящее благо, в-седьмых.