Хозяин всего нашего

Почти ничего не могу без очков. Возможно ли, чтобы их у меня кто-то украл? Парень с наушниками? Он один находился рядом со мной, сел в автобусе рядом. Никто другой так не приближался ко мне. Потому он и заговорил со мной, чтобы обокрасть. Все это время я стояла, и снег падал на меня. Я думала, что у меня взорвется голова. Неприятный холод полз по позвоночнику. И вечно одна и та же картина: моя тонкая шея не выдержит тяжести шара, полного идей, кошмаров и смутных мыслей, и голова с тупым звуком соскользнет на улицу, покрытую мягким влажным снегом. И исчезнет в сугробе… Теперь все будет выглядеть иначе. Краски будут мутными, очертания предметов – нечеткими, все сольется в неясную картину. Еще один уровень отрешения от мира: все, что вижу, будет строго субъективным, только моим. Я двинулась к дому.

Отперев дверь, я вошла. Пахло апельсинами. Утром я почистила их и забыла взять с собой. Я сняла куртку, зажгла свет, – блеснула измятая постель на разложенной кровати. Разувшись, я легла. Полночь. Звук грузовика, вывозящего мусор, перекрикивание рабочих, что тащат контейнеры. Редкие автомобили наезжают на крышку люка – и тогда слышится сильный удар металла: крышка люка, плохо закрепленная, бьется об основание. Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп… Свет улицы попадает в комнату сквозь промежуток между шторой и стеной. В моих мыслях сменяются картины, но я чувствую покой. Тик-так, тик-так, тик-так… – уравновешенные удары сердца. Я все детство боялась, что у меня однажды перестанет работать сердце: забудет стучать. Не от лени или болезни – просто задумается и встанет. Многие умирают во сне, сон опасен. Думаю, поэтому я не могу спать. Ворочаюсь, встаю, беру апельсины и встаю у окна. Все как обычно: сценография моей жизни – здесь, расстилается передо мной. Как можно представить себе, что все это будет существовать и тогда, когда меня не станет? Все: облезлое здание, висящий шланг от кондиционера; окна, за которыми спят люди; улицы, по которым ездят автомобили; светофоры, на которых сменяются яркие цвета – зеленый, красный и румяно-желтый. Часы отсчитывают свое, напряженно, погрузившись в себя. Кто-то поднимает крик в подъезде. Этажом ниже меня живет молодая пара – самые известные торговцы наркотиками в округе. Может быть, кричит полиция, может быть, они сами – они без конца дерутся. Хочешь, пойдем в полицию, хочешь, пойдем выпьем кофе, хочешь, поговорим? – спросила я эту крупную блондинку, когда застала их дерущимися возле лифта.