Хранитель Черного ручья

Вожак неожиданно поднял свою увенчанную большими ветвистыми рогами голову и на мгновение замер. Вокруг было тихо. Озеро, покрытое ранним, еще не окрепшим льдом, не выглядело опасным, но что-то все-таки насторожило это большое, чуткое животное. Его ноздри старательно втягивали воздух, пытаясь понять, откуда вдруг донесся и моментально исчез этот тревожный и хорошо знакомый запах, но он больше не повторился. Олень, решив, что это ему лишь показалось, снова нагнул свою голову и продолжил прерванную трапезу. Острый Рог, наблюдавший за поведением вожака, принял его беспокойство на свой счет и был абсолютно неправ. За оленьим стадом, и уже давно, наблюдали еще две пары внимательных, зорких глаз и так же, как и Острый Рог, ждали удобного случая для успешной и быстрой атаки.

Все произошло так стремительно, что Острый Рог в первое мгновение просто ничего не понял. Из глубины кустов, растущих у самой кромки льда, вдруг вырвались две серые тени и, набирая скорость, устремились к оленьему стаду. Расстояние, отделявшее их от жертвы, было столь незначительным, что не прошло и минуты, как два оленя уже лежали на окрашенном кровью снегу. Вожак, видимо, осознав наконец, что произошло, пригнул свою голову к земле и кинулся на хищников, но силы были слишком неравны. Один из волков, а это были именно они, забежал справа и, отвлекая внимание оленя, сделал вид, что пытается напасть на вожака, в то время как другой осторожно подкрался слева, и белые клыки его мгновенно и безжалостно полоснули по незащищенному оленьему горлу. Ноги вожака ослабли, и он, превозмогая боль, сначала опустился на колени, а затем и упал, окрашивая снег своей дымящейся теплой кровью. Волки, увлеченные охотой, этого уже не видели. Огромными прыжками они догоняли очередную жертву, мчащуюся со всех ног в сторону Острого Рога, и Острый Рог видел, как отчаяние и ужас мечутся в ее больших и широко раскрытых глазах. Серые убийцы, распластавшись в прыжках, были абсолютно уверены в успехе и даже не заметили, как им навстречу со стороны леса, словно соревнуясь друг с другом, взвились две крепкие стрелы, и уже через мгновение хищники, так и не успев понять, что здесь произошло, разделили участь своих беспечных и неосмотрительных жертв. Теперь они тихо и неподвижно лежали рядом, и в этой наступившей тишине лишь отчетливо слышался постепенно удаляющийся стук торопливых оленьих копыт.

Солнечный диск постепенно, но уверенно клонился к горизонту. Острый Рог, понимая, что время на разделку туш ограничено, немедленно принялся снимать шкуры с только что убитых им хищников. Теплый и прочный мех для одежды нужен был ему в первую очередь. Еще не остывшие туши легко поддавались острому кремневому инструменту, и через какой-то час они, свернутые и обработанные изнутри мелко накрошенной печенью, уже лежали в полумраке его жилища. С оленями все оказалось сложнее. Их нужно было разделать полностью. Учитывая, что до наступления сумерек оставалось не более полутора часов, нечего было и думать, что он даже теоретически сумеет уложиться в столь короткое время. Решение, хотя и явно нежелательное, но единственно верное, было принято, и Острый Рог, схватив одного из убитых оленей, волоком потащил его к своему убежищу. Ноги то и дело скользили по заснеженной земле, и оттого, наверное, туша животного казалась более тяжелой, чем была в действительности. Наконец ему все-таки удалось дотащить ее до своего жилища, и, немного отдохнув, он вновь отправился к озеру. Второй убитый олень был значительно крупнее первого, и Острый Рог провозился с ним довольно долго, но, в конце концов, и он был доставлен по назначению и вместе с первым уложен в помещении рядом с волчьими шкурами. Оставался третий, последний.